— Сделай воду паром в небе, льду — водой на земле. Растопи землю. Освободи это место от зимы, которой тут быть не должно.
Небо посветлело, из черного стало серым, потом белым, а потом голубизна появилась за тонкими облаками, сначала бледная, а потом темнее. Вскоре небо стало скорее голубым, чем серым. Тепло солнца наполнило Гетена, согревало его дом и его лес.
Небо было прекрасно синим.
Галина прошла мимо него, ее сапоги хлюпали, она пробиралась по грязи к конюшне, два сонных волчонка были в ее руках. Свет солнца сделал ее волосы пылающей короной. Ее кожа сияла, веснушки были темнее на щеках и носу, и ее глаза, когда она взглянула на него, были такими же ярко-синими, как небо. Когда она вернулась из конюшни, она остановилась рядом с ним, посмотрела на ясное небо и закрыла глаза. Она улыбнулась, солнце согревало ее лицо.
Он погладил ее щеку. Он стоял бы так вечно, смотрел бы, как солнце блестит на ее волосах, ощущая тепло ее кожи. Но не мог.
— Нужно поискать Магода и Нони.
— Я боюсь за них, — она открыла глаза. — Думаешь, она — Ведьма инея? Или просто орудие?
— Орудие. Но я не знаю, давно ли это, — он скривился. — Сердце говорит мне, что это была кратковременная одержимость, но голова знает, что я мог годами обманывать себя.
Галина посмотрела на лес, треск и скрип разносился над двором. Снег таял, падал вместе с ослабевшими ветками, обрушивался с верхних на нижние. Он накапливался и рушился вместе с ветками на землю.
— Надеюсь, деревья выживут.
— Выживут. Хараян древний. В нем есть сила и мудрость места, прожившего тысячу лет.
Дерево задержало за стенами цитадели. Дуб скрипел, плохо держался корнями. С него упал ледяной покров, и дуб рухнул на соседей, словно кит, падающий в море.
Гетен схватил коричневые перчатки с кухни и вышел наружу. Он прижал их между ладоней и сосредоточился на перчатках, точнее, на их владельце. Он повернулся, ощутил сильное притяжение, сделал пару шагов и понял, куда ушел садовник.
— Волки в безопасности?
— Да.
— Хорошо. Идем. Мы найдем Магода там.
— Жив и здоров, надеюсь. Укрывается с животными.
Гетен взял ее за руку.
— Мы перенесемся быстрее заклинанием.
Она сжала его пальцы. Она вытащила меч.
— Я готова.
Золотой свет снова окутал их, и они тут же перенеслись, следуя за притяжением духа Магода. Они оказались у каменного монолита белого мавзолея, где они бились с мертвыми теневыми магами.
Галина вдохнула. И тихо зарычала.
— Это ловушка?
Гетен огляделся. Следы их боя пропали, его чар тут не было. Рядом с ним Галина была наготове, подняла меч и искала взглядом врага. Он все еще сжимал перчатки, и они тянули его. Похоже, оставалось лишь идти за этим ощущением, и он кивнул на мавзолей.
— Там мы найдем Магода.
Она пошла вперед рядом с ним, они были равными, она лучше владела мечом, а он — магией. Они пересекли черные камни, миновали место, где она билась с Волкером, а потом остановились у колонн мавзолея. Тихий свист ветра в ветках звучал над поляной.
— Проклятье, — сказал Гетен. — Теневые маги тоже сбежали.
Галина выругалась цветасто, описав Шемела и его предшественников, глядя на дверь и стены мавзолея. Многое в ней восхищало его. Она знала, что те призраки могли сделать, но не боялась.
Гетен отвернулся от дверей и поднял руки. Он вызвал темную магию из себя и потянул ее с неба. Он сосредоточил ее на каменном круге, появились новые огненные чары.
Галина, озираясь, спросила:
— Ты запираешь нас чарами? А если ты ошибся, и за дверью что-то неприятное?
— Если там не только Магод, будет хуже, чем неприятно, воительница. Но я лучше встречусь с этим в рамках зачарованного круга, чем позволю этому сбежать. Ведьме инея не нужна помощь, и я не выпущу еще одного монстра в этот мир. Если мы умрем тут, то, что убило нас, хотя бы не сбежит.
Она взглянула на него.
— Но если ты умрешь, чары пропадут?
— Не чары мага солнца.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что окно в базилике зачаровано магом солнца Салвен, и даже тысячу лет спустя оно чистое и целое.
Гетен повернулся к дверям, радуясь, что его чары сдержат все, что выберется из холма под их ногами. Он занялся входом в мавзолей так же, как делал с дверью цитадели. Двери скоро засияли красным по краям, он нагрел их. Вода стекала по их поверхности, черное пятно растекалось по мрамору и к их ногам.