— Везде опасно, пока ведьма не уничтожена, — он поманил Магода, схватил руку мужчины и ладонь Галины. Он призвал магию солнца, чтобы вернуть их в цитадель.
Им нужен был план, чтобы поймать врага.
Девятнадцать
Белые стены и изогнутый потолок главного зала Ранита окружали их. Галина взглянула на Гетена. Тени вернулись на его лицо, он споткнулся, когда они пошли по лестнице к лазарету, поддерживая Магода.
— Ты устал, — сказала она.
Гетен хмыкнул.
— Я сильнее, чем был в последнее время, но у силы есть границы, и моя магия стала чуть теплой.
— Думаю, исполнять заклинание перемещения сложно один раз, тем более — трижды.
— Да, но Магод не добрался бы пешком.
— Но не будет толку от уставшего тебя в бою с Ведьмой инея, особенно, если ты умрешь.
Он утомленно улыбнулся ей.
— Помнится, не так давно ты была бы рада моей смерти.
— Вы добры и помогаете мне, ваша светлость, — пробормотал садовник.
Галина сказала:
— Мы согреем тебя, накормим, и тебе полегчает.
— А потом придумаем, как поймать ведьму, — добавил Гетен.
Магод кривился и стонал с каждым шагом, его плоть согревалась и стала опухать, нервы протестовали. Они шли медленно, но добрались до лазарета и уложили садовника в кровать. Галина развела огонь в камине, пока Гетен осматривал обмороженные пальцы рук и ног Магода.
— Я могу исцелить пострадавшее, но не в силах вернуть жизнь мертвой плоти.
Огонь разгорелся, растопил иней в комнате, Галина собрала одеяла в соседних комнатах и укрыла Магода. Она заметила, что руки Гетена стали дрожать. Ему нужно было поспать и поесть, восстановить силы. Она прошла на кухню и приготовила кашу, чай, взяла буханку хлеба и сыр из буфета. Она принесла это наверх на большом подносе. Галина нарезала хлеб, поджарила на огне, добавила сыр, чтобы он растаял, и они втроем поели.
Гетен принес медовуху, налил ее в чайник и нагрел. Еда вернула жизнь магу солнца, и даже лицо Магода стало румяным.
— Это лучшее угощение в моей жизни, маркграфиня Кхары, — сказал Гетен, отрывая ломоть хлеба от оставшейся части буханки. — Мои похвалы повару.
Галина отсалютовала ложкой каши.
— Боюсь, она умеет готовить только это, — ей тоже стало лучше после еды и медовухи.
Они закончили, Галина привела волчат и Ремига в цитадель, пока Гетен смешивал метеглин для исцеляющего настоя и искал среди мазей то, что поможет пострадавшей коже Магода. Звери были в безопасности ближе к хозяину, и Галина устроила волчат в кровати с Магодом. Она закрыла коня в небольшой гостиной рядом с главным залом, принеся ему тюк сена, усыпав им пол и сдвинув всю мебель к углам.
— Отдыхай тут, — она дала ему сено, зерно и воду, передумала разводить огонь, хотя в комнате было прохладно. Лошади боялись огня больше, чем холода. Ремиг был в попоне и с толстым слоем сена на полу. Он устроился неплохо.
Она встретила Гетена, когда тот спустился с лестницы.
— Как Магод?
— Лучше, чем я думал, — он прошел по главному залу к длинному узкому коридору, который вел в базилику. — Он потеряет некоторые пальцы рук и ног, но не все. Не те, которые нужны для ходьбы и работы.
Пострадавшие пальцы Галины дрогнули.
— Это хорошо, — усталость замедлила ее шаги, но она спустилась за ним по плавному склону коридора. — Зачем тебе в базилику?
— Части цитадели остались замерзшими. Я не хочу пока использовать всю силу для согревания камня, — он замер, хмурясь от дискомфорта. Он взглянул на нее и добавил. — И если я не разберусь с мертвыми зверями, запах согревшейся гнилой плоти убьет нас.
Галина следовала за ним.
— Что ты сделаешь?
— Кремирую их, — он поднял ладонь, чтобы она не шла за ним в базилику. Они добрались до двойных дверей, и жест Гетена и заклинание уже отпирали с лязгом замки. Двери открылись. Он остановился на пороге, произнес короткое заклинание, и все окна витражи, кроме окна с магом солнца, разбил жестокий удар магии.
— Но ты сожжешь цитадель.
— Чары сдержат огонь, — он повернулся к ней и поднял руки по бокам. Снова красные, оранжевые и желтые искры поднялись с его ладоней, обвили пальцы и руки. Магия поднялась, нагрела комнату, создала мерцающий занавес за ним. Она покрыла стены, пол и потолок.
Галина побелела, стена огня поднялась между ними. Жар заставил ее отпрянуть.
— Гетен?
Он вышел из комнаты, как демон, прошел сквозь огонь, его глаза и кожа сияли бело-голубым, волосы дымились и завивались. Он повернулся на пороге и произнес тихо и напряженно еще одно заклинание. Воздух пронесся мимо Галины, потянул ее волосы вперед, толкнул ее на шаг к комнате. Свет из Гетена улетел в базилику, и жуткие искривленные тела взорвались огнем.