— Господин, я…
— Сюда! — Гетен толкал исцеляющее тепло в остывающее тело Галины, заставляя ее ослабевшее сердце работать.
Магод опустился рядом с пострадавшей воительницей.
— Что я могу делать?
Гетен схватил его ладони, опустил на ее грудь и показал, как давить на грудную клетку, чтобы ее сердце билось.
— Не прекращай, пока она не откроет глаза.
— Но…
— Делай! — Гетен отпустил свою душу за границу Пустоты на поиски женщины, которую любил, и ведьмы, которая могла убить ее.
Он прошел в тихий лес Пустоты из кривых деревьев и огляделся. Он изменился. Черный иней и лед покрывали все. Дорожка из брусчатки была скользкой, серое небо почернело, было без звезд. Страннее всего было то, что деревья стояли ровными рядами, легко пропуская теневую армию к границе Пустоты. Они шагали мимо него. Солдаты, которых он изгнал, были готовы вернуться в телесный мир.
Но Гетен все еще охранял границу. Его воля стала горячим воющим ветром, и он стер их злобу из леса. Как пыль, они рассеялись и улетели в черное небо. Но они вернутся, если он не остановит Ведьму инея.
Звон стали об сталь повел его глубже в лес. Он побежал на звуки сражения. Крики и ругательства стали громче. Он появился на поляне, где стоял мавзолей. Там Галина билась с Шемелом и Волкером.
Гетен подавил ругательство, увидев ее дух. Она становилась плотнее, теряла краски живого мира, пока ее тело слабело. Серая дыра уже зияла там, где кровоточила рана в ее животе. Теневые маги были целыми и сильными в Пустоте. Они взмахивали темными мечами, делали выпады, отбивали атаки, искали слабость в защите воительницы. Но магия крови защищала ее. Ее броня, меч и даже шрамы сияли красным. Она была сильной мечницей, отбивала их атаки снова и снова.
Олегарио лежал кучей возле черного мавзолея. Он уже пал от меча Галины, его дух рассеивался, как снег, который разносил ветер.
— Где ведьма? — крикнул Гетен.
— В мавзолее, — ответила Галина, не сводя взгляда с врагов. Она бросилась на Волкера, но атаковала Шемела. Наставник Гетена не заметил подвоха, и меч пронзил его грудь. Он отшатнулся и упал на колени. Галина закричала. — Шемел твой, маг солнца, — уклоняясь от меча Волкера. Она вырвала свой меч, повернулась и едва уклонилась от его следующего удара. Он отлетел от кольца, которое ей дал Гетен, и пронесся мимо ее правого уха. Удар повел Волкера вперед. Галина повернулась и ударила локтем по лицу теневого мага.
Гетен прошел к бывшему наставнику, который еще стоял на коленях. Он забрал у мага черный меч, кривясь от магии некроманта в нем. Белая жидкость текла из носа и рта Шемела. Как Олегарио, его дух уже рассеивался в Пустоте, дыра в груди становилась шире. Он зарычал на Гетена:
— Слабак! Такой слабый, что женщина защищает тебя!
— Мне тебя хватило, — Гетен поднял оружие над головой и опустил на череп духа. Свет тускло сиял на клинке, отражая дыру в груди Шемела. Маг солнца улыбнулся, когда гнилая душа наставника стала распутываться, как комок шерстяной пряжи, а потом повернулся и прошел к мавзолею. Ведьма инея была там, и пора было закончить этот бой. Он замер и оглянулся.
Галина обезглавила Волкера. Она отвернулась от рассыпающегося духа, столкнула его голову с дороги и поднялась на крыльцо к Гетену.
Он смотрел на нее.
— Что?
— Это было жестоко даже для тебя.
Она пожала плечами.
— Он мешал.
Гетен улыбнулся.
— Потому я тебя и люблю.
— Любишь? — она была рада, но и растеряна.
Но улыбка Гетена увяла, он сжал ее за руку. Она почти стала плотной. Ее тело в базилике близилось к смерти.
— Нужно покончить с этим, пока тебя еще можно вернуть домой.
Галина вдруг прижалась к нему. Ее голос и лицо были серьезными, она сказала:
— Используй все, чтобы сделать это. Используй мою силу, — она подняла сияющий меч. — Используй эту магию. Что бы ни требовалось.
Гетен поцеловал ее и потянулся ко всей силе солнца, луны, пылающих звезд и силе Галины. Она давила на края его души, грозила порвать его, развеять обрывки в Пустоте. Он давил на эту силу, сжимал ее, удерживал силой воли, питал ею свою магию. Он кивнул, и они вошли в мавзолей.
Ожидая атаки яростной ведьмы, Гетен замер, увидев худую девушку с черными волосами. Она сидела на полу в потрепанной сорочке, прижав колени к груди.
— Йисун, — сказал он. Это была уловка?
Она подняла голову, глаза уже не были без зрачков. Слезы были на ее лице. Она была скорее ребенком, чем женщиной, и не была похожа на ведьму.
— Я не могу это остановить, — прошептала она.