Опустившись перед мечом на колени, Сэмюел прикоснулся к нему лбом, а затем выпрямился.
Мистер Икено тоже встал на колени лицом к Сэмюелу и взял в руки меч покороче: каждое его движение было предписано древним ритуалом. Вытащив меч из ножен, Икено вынул его из рукоятки, потом медленно протер клинок тканью.
Вокруг стояла полная тишина, нарушаемая лишь плеском невысоких волн; тем не менее Леде происходящее нравилось все меньше. Она видела, как Икено похлопал по мечу небольшой подушечкой, похожей на пуховку для пудры, отчего на клинке остался легкий слой белого порошка. Затем он стер порошок другим куском ткани.
Когда сталь заблестела, Икено повертел клинок перед глазами, внимательно оглядывая его со всех сторон. Видимо, убедившись в его безупречности, он протянул клинок Сэмюелу.
Внимательно осмотрев меч, Сэмюел вернул его Икено, и тот, смочив кусок ткани маслом, снова тщательно протер меч, затем вставил клинок в рукоятку и выложил меч без ножен на циновку острым концом к Сэмюелу.
У Леды перехватило дыхание. Неужели они собираются биться на мечах?
— Сэмюел, — проговорила Леда дрожащим голосом, — я хочу домой.
Икено взглянул на нее с таким выражением, как будто это заговорила чайка, тогда как Сэмюел несколько мгновений хранил молчание, а затем обратился к Икено:
— Гомен насаи.
Икено кивнул, и Сэмюел, вложив меч в ножны, опустил его на циновку, после чего встал и подошел к Леде.
— Мы не можем сейчас поехать домой, — сказал он и склонился к ее уху. — Делай то, что я говорю, и больше я ни о чем тебя не прошу.
— Но я не хочу, чтобы произошло что-то ужасное! Не хочу!
— Ты любишь меня?
Ее губы приоткрылись.
— Да!
— Тогда положись на меня и делай, как я скажу. Я люблю тебя, Леда, не забывай об этом. — По лицу Сэмюела пробежала улыбка. — И не забывай дышать, хорошо?
— Но, Сэмюел! Я должна знать, что с тобой ничего не случится!
— Не забывай, — прошептал он.
Отойдя от жены, Сэмюел вновь оказался лицом к лицу с Икено и, поклонившись, перевел взгляд на Гокуакуму.
Икено ответил поклоном на поклон, а затем предложил гостю небывалую честь: каишаку. Это означало, что он был готов завершить ритуальное самоубийство с помощью клинка-демона, чтобы избавить Сэмюела от страшной боли. Суть его благородного ритуала состояла в том, что как только Сэмюел вонзит в себя острие меча, Икено снесет ему голову.
Сэмюел не сводил глаз с рук, полирующих Гокуакуму так ласково, словно это мать заботится о собственном ребенке. Икено не спешил: казалось, ему хочется узнать, сколько мертвых тел оставил после себя Гокуакуму и сколько человек он может лишить жизни в будущем.
Осмотрев Гокуакуму дюйм за дюймом, Икено протянул меч Сэмюелу, позволил тому полюбоваться им, провести пальцем по острому клинку, по пылающей на солнце безупречной стали, рисунок на которой, казалось, постепенно оживал.
Сэмюел признательно поклонился. Про себя он призвал на помощь все девять волшебных символов и прислушался, но ничего не услышал. Он вообще не ощущал реальности и вдыхал пустоту до тех пор, пока для него не осталось ничего, кроме земли, воды, ветра, огня и меча, лежавшего перед ним.
Время и меч. Бесконечность.
Луна отражается в воде, вода течет мимо, а отражение луны остается неподвижным.
Судно качнулось и стало медленно поворачиваться, линия горизонта дрогнула…
Сэмюел думал о Леде, о Доджуне… Это было похоже на умирание, заншин.
И тут в голове у него зазвучала старая знакомая песня — песня акулы.
В это же мгновение где-то вдалеке Сэмюел услышал знакомое позвякивание. Раз. Два… Три… Потом он услышал крик.
«Леда, — мелькнуло у него в голове. — Леда…»
Протянув руку, Сэмюел схватил меч и поднял его высоко над головой…
Глава 36
Леда ощутила, как струйка пота поползла у нее с затылка вниз, к воротнику. Должно быть, прошло несколько часов, никак не меньше, потому что она все время смотрела на мистера Икено, стоявшего позади Сэмюела. Икено двумя руками сжимал рукоятку красно-золотого меча, а его тень становилась все длиннее и длиннее: пока судно поворачивалось, тень медленно ползла по палубе.
Все это было похоже на сон, длящийся в полной бесконечной тишине…
Леде казалось, что ее нервы обнажились и лишь невероятное напряжение удерживает ее на месте.
Внезапно сильная дрожь сотрясла ее тело. В глазах у нее стало темнеть…
И тут в невыносимой тишине Леда услышала позвякивание жестяных банок, доносившееся с рисовых полей, — этот обыденный, земной звук совершенно не вязался с тем, что происходило на судне. Затем она увидела, как Сэмюел поклонился мечу, лежавшему перед ним на циновке. Со звуком, походящим на вздох ветра, мистер Икено повторил его движение, после чего расставил ноги и поднял сверкающий клинок, держа его обеими руками. Металл тут же поймал солнечный луч, и тот полыхнул на его блестящей поверхности огненным цветком.