Сначала Сэмюел почувствовал себя преданным, но потом понял. Все дело в нем, это его ошибка. Леди Тесс никогда бы не предала его, если бы он не стал тем, кем стал, если бы не забыл все то, чему учил его Доджун, не лег с Ледой и не позволил темноте одолеть его. Он сам во всем виноват, поэтому и потерял Каи, потерял все, к чему стремился.
А как мальчик смотрел на него в каюте! Как будто это именно его стоило бояться.
Джерард сжал зубы с такой силой, что перед глазами у него заплясали искры. Похоже, пришла пора собрать осколки его души вместе. Доджун сразу поймет, насколько он поддался эмоциям, а значит, он не может приехать на Гавайи в таком состоянии.
«Ты воин, — напомнил себе Сэмюел. — Твое сердце — лезвие».
Прижавшись головой к двери, тяжело дыша, он вдруг расхохотался.
Он просто обязан найти точку опоры, удержать равновесие. Доджун дал ему глаза, чтобы увидеть истину, решительность, чтобы действовать, и силу, чтобы победить. Терпение, выносливость, настойчивость — и любые проблемы непременно будут решены.
Глава 31
Тихий голос произнес ее имя, и Леда во сне почувствовала, как на нее накатывает волна облегчения и удовольствия. Он вернулся, и теперь все будет в порядке.
Голос снова позвал ее, и Леда открыла глаза. Над ней пролетел приятный прохладный ветерок, развеявший душное ночное тепло. Она видела лишь очертания его фигуры — он стоял рядом с ее койкой и был одет в белое, ни дать ни взять едва различимый призрак во тьме.
— Пойдем со мной, — прошептал он.
Леда тут же вспомнила о Дики, спавшем на верхней койке, вспомнила, что Сэмюел не подходил к ней уже семь дней.
Поняв, что постоянно беспокоивший ее рокот двигателя затих, она насторожилась. Шум ветра тоже стих; в каюте наступила полная тишина, лишь откуда-то издалека были слышны шаги и приглушенные разговоры матросов.
Сев, Леда протянула вперед руку.
— Сэмюел…
— Пойдем со мной, — вполголоса произнес он. — Я хочу тебе кое-что показать.
Потом он отодвинулся от нее, так что Леда уже не могла дотянуться до него. Покосившись на исчезающую фигуру, она отбросила одеяло и, поднявшись, прошла в темноте в гостиную.
Осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить Дики, она медленно подняла глаза. Сэмюел показался полупризрачной фигурой, замершей в темноте возле открытой двери, через которую в гостиную проникал легкий бриз, приносивший с собой аромат свежести.
Леда приблизилась к мужу, и он протянул ей ее халат. Надев его, она вышла на палубу, где сильный ветер тут же растрепал ее волосы. Обычно пустая мачта у них над головами расцвела парусами, подчеркивая красоту небесного свода. Такого потрясающего цвета Леда никогда в жизни не видела — он был одновременно насыщенным и прозрачным, оттенка сапфира с проблесками слоновой кости.
Плотнее завернувшись в халат, Леда прислонилась к тиковому поручню. Небо отражалось в воде, играющей у борта судна всеми своими оттенками, словно сама вечность переливалась в меняющихся зеркалах. Узоры образовывались неожиданно, так же неожиданно исчезали и появлялись вновь, а судно тем временем неслось вперед над сияющей бездной.
Теперь у Леды было такое чувство, будто они несутся вдвоем в удивительном хрустальном мире, в котором серебристые облака на горизонте прикрыты сверху розовыми шапками. Розовый цвет постепенно сменялся на оранжевый — такой же нежный, как и теплый ветер, который ласкал ее одежду и волосы.
— Смотри! — Сэмюел, стоя у нее за спиной, указал туда, где в золотистых отблесках восхода приподнималось нечто еще не вполне ясное. — Это остров Молокаи.
Леда послушно повернула голову.
— Неужели он такой маленький? — невольно воскликнула она.
— До острова еще двадцать морских миль, и скоро он станет увеличиваться у нас на глазах, — усмехнулся Сэмюел.
В свете восхода Леда уже могла различить возвышенности и впадины на поверхности острова. Она крепко сжала поручень, ожидая, когда Сэмюел вновь заговорит с ней и опасаясь нарушить этот чудесный момент душевной близости. Ей хотелось так много сказать ему, но она не находила нужных слов. Даже когда все между ними шло хорошо и они понимали друг друга, ей было неловко говорить мужу о том, как высоко она ценит его общество, его нежные объятия и ночи, проведенные вместе. Ее чувства, возникающие в дивные мгновения их физической близости перед сном, нельзя было сравнить ни с чем из того, что она ощущала до этих пор. Леде было бы проще не описать их словами, а раскинуть крылья и полететь ввысь, вперед, к далеким скалам на краю земли.