Она скучала по Сэмюелу. Бедняга Дики, страдающий от морской болезни, со всеобщего согласия постепенно перебрался в каюту хозяина судна. Сначала там появились его вещи, а затем и он сам занял место на верхней койке. Ребенок был столь несчастен, доверчив и так привязался к Леде, что она не могла отказать ему. Тем более ей было странно, что присутствие Дики разлучило ее и Сэмюела на все время путешествия. И все равно она надеялась, что Сэмюел нуждается в ней — хотя бы немного.
— Раньше я не думала, что небо такое высокое. — Леда подняла голову и посмотрела на плывущие высоко-высоко облака. — Оно никогда не выглядит таким в Лондоне.
Сэмюел по-прежнему молчал, и Леда стала наблюдать за маленьким кружевным облаком, проплывавшим мимо них. Вскоре и оно вслед за остальными облаками тоже зажглось, засияло розовым светом.
— Как ты думаешь, нас ждет хороший день? — снова попыталась заговорить Леда.
— Не знаю. — Слова Сэмюела звучали холодно, словно перед ним была не жена, а женщина, с которой его только что познакомили. — В это время года погода непредсказуема — дождь может пойти в любую минуту.
Понемногу его сдержанность начала раздражать Леду.
— А почему подняли паруса? — поинтересовалась она.
— Подул попутный ветер, вот мы его и используем.
— Ах вот как…
На палубе снова наступила тишина, а уже через секунду Сэмюел повернулся и исчез за дверью каюты.
Почему-то Леда считала, что Гавайи окажутся похожими на Шотландию; правда, в Шотландии она не была, но зато знала, что это огромное пространство, покрытое зелеными холмами и крохотными деревушками.
На черно-белых фотографиях Гонолулу, которые довелось увидеть Леде, обычно присутствовали лишь черные мачты судов, теснившихся в гавани, мрачные домишки да терявшиеся в туманной дымке горы на заднем плане, так что описание Шотландии вполне подходило под эту картину.
Вот почему не было ничего удивительного в том, что Леду так поразило гавайское многоцветье: как будто кто-то вылил в море полный набор акварельных красок. Цвет индиго переходил в кобальтовый, кобальтовый — в лазурный, бирюзовый, изумрудный, и все это у берега разлеталось бриллиантовыми брызгами. Впечатляющей величины кратер, одетый в ярко-красный вулканический наряд, поднимался вверх строго симметрично, а у подножия холма зеленели пальмы.
Даже воздух казался здесь живым — нежным, тихим и полным сладости. Пока судно проходило по узкому каналу, откуда можно было увидеть край коралловых джунглей, глухой рокот прибоя смешался со звуками музыки. В доке играл духовой оркестр, музыканты которого были облачены в красные кители с золотыми эполетами, и при приближении корабля Сэмюела они тут же грянули какую-то залихвацкую мелодию.
Стоя на палубе рядом с Дики, Леда не могла не признать, что очарована и поражена открывшимся ее взору видом сказочной страны не меньше восторженно оглядывавшегося по сторонам мальчугана.
Толпа, разряженная в свободную одежду ярких цветов, хлынула на борт судна, как только оно причалило к пристани; при этом и у мужчин, и у женщин в руках были гирлянды из цветов и зеленых листьев.
Все, что Леда могла сделать, так это удержать Дики, который так и норовил перелезть через поручни и прыгнуть в чистую воду к загорелым эльфам и феям, подплывавшим к судну, тогда как мистер Видал велел им ждать, пока он разыщет родителей Дики.
Неожиданно мальчик, постоянно вертевший головой из стороны в сторону, громко воскликнул: «Вон мои мама и папа!», затем, вырвав руку из руки Леды, бросился вниз по трапу.
Его родители, как и другие встречающие, держали в руках цветы. Не прошло и мгновения, как на Дики надели гирлянду из цветов, а уже спустя минуту мальчик исчез, смешавшись с толпой, шумевшей на нижней палубе.
Леда с улыбкой смотрела, как люди радостно приветствуют друг друга. Печалиться абсолютно не о чем, сказала она себе; больше того, у нее есть все основания веселиться от души.
Она обвела взглядом одетых в белые костюмы и соломенные шляпы мужчин, которых в гавани собралось великое множество. «Если бы только…»
Что за нелепая мысль! Без сомнения, все ее раздумья — это всего лишь признак слабости характера и отсутствия выдержки. В последний месяц она построила в своем воображении замок из воздуха, жить в котором невозможно. Мисс Миртл не раз говорила ей: нельзя полагаться на то, что легко достается.
И тем не менее теперь здесь ее новый дом, а сама она — жена владельца потрясающего судна, равного которому нет. Конечно, она не опустится до слез, потому что они заставят Сэмюела еще больше пожалеть о женитьбе на ней, но скорее он отворачивается от нее и избегает ее по каким-то своим причинам, которые сильно его тревожат.