— Не старайся, сынок! — крикнула одна из них.
— Они уехали несколько часов назад, — добавила другая. — Почти без вещей. Не понимаю, что за спешка. Решили вернуться в город…
— Город? Какой город?!!
— Откуда нам знать! Мы даже не знаем их имен. Они здесь ни с кем и словом не обмолвились, — отвечали женщины.
Голиаф побежал в бар и спросил у хозяина, не знает ли он, из какого города была семья отдыхающих. Тот, неизменно протирая барную стойку, только выгнул брови и покачал головой. Голиаф вернулся к распятию, убитый горем. Он сел в машину и поехал обратно, по дороге, окаймленной двумя рядами тополей. Но поравнявшись со своим поселком, он не остановился. Что-то, что было сильнее чем боль, заставляло его продолжать движение вперед, все дальше и дальше от родного дома, вслед за ароматом Беатрис, вслед за ней самой.
Паниагуа
1
Субботний вечер Паниагуа провел в баре «Долгое прощание», осушая одну рюмку за другой. Там он посмотрел футбольный матч в компании таких же недовольных своей семейной жизнью мужей, которые откладывали до последней минуты свое возвращение домой. Местная команда играла из рук вон плохо и проиграла с разгромным счетом. Это был прекрасный повод для того, чтобы драть горло до хрипоты и без зазрения совести плевать на пол, со слюной выбрасывая из себя раздражение. После матча все шумно обсуждали предвзятость судьи и неумелость игроков. Запоздалые посетители никак не могли успокоиться и продолжали пить и орать до тех пор, пока под действием вина не обрели спокойствие. Они начали расходиться уже за полночь, когда экран телевизора заполнился танками и солдатами, которые перемещались во тьме, пронзаемой вспышками выстрелов, похожими на бенгальские огни. Мужчины потихоньку прощались и брели сквозь туман, покачиваясь, осоловев от спиртного, возвращались к домашнему очагу.
Паниагуа застал свою жену спящей. Он снял ботинки, не развязав шнурки, и в одежде завалился на кровать. Тяжелое дыхание выпившего человека совершенно не походило на дыхание его жены: ритмичное и спокойное. Паниагуа неподвижно лежал на спине, упершись взглядом в потолок, пытаясь в неповоротливых мыслях воскресить свое прошлое.
2
В далекий весенний день, будучи еще студентом, Паниагуа с сокурсниками отправился на скачки. Больше всего друзей привлекала не красота лошадей и не ловкость наездников, а сама атмосфера скачек, ощущение принадлежности к высшему обществу, которое возникало у них каждый раз, когда они делали ставки. И самое главное, девушки, с томным видом прохаживающиеся по рядам. Студенты пытались с ними познакомиться, в то время когда лошади брали барьеры или пока по громкоговорителю объявляли результаты забега. В тот вечер Паниагуа и его приятели поставили больше обычного на одну из лошадей, решив, что ее кличка Крылатый принесет им удачу. Животное выбежало на поле беспокойной рысью, а верхом на нем сидела молодая красавица, которая, как было написано в программе, была родом из столицы. Парни ненадолго забыли о девушках, которые ходили по рядам, и сосредоточились на судьбе своих ставок. Крылатый не оправдал славного имени и пробежал в высшей степени неуклюже. По дороге он снес половину препятствий, в двух случаях наотрез отказался прыгать, а под конец понесся как угорелый и успел к финишу как раз вовремя, чтобы занять последнее место. Прекрасная амазонка наотрез отказывалась наказывать животное. Вместо того чтобы использовать шпоры или кнут, она что-то шептала ему, наклонившись к уху, и легонько похлопывала по шее. Студенты поднялись со своих мест и в знак протеста подняли свист. У них совсем не осталось денег, они уже не могли поставить на другую лошадь. Устав свистеть, друзья сели и, смирившись с проигрышем и безденежьем, переключились на девушек, которые, покачивая бедрами, гуляли по трибунам. Паниагуа попытался вместе с друзьями заигрывать с ними, но его мысли были далеко. Из головы не шла прекрасная амазонка, ее длинные волосы, развевающиеся на ветру, ее крепкие ноги, сжимающие бока лошади, безупречная красота лица. Он покинул свое место и отправился на ее поиски в конюшню, но там ему сообщили, что она уже уехала. Весь вечер Паниагуа отмалчивался, разжигая любопытство своих друзей. Он лелеял в памяти образ молодой наездницы, которая рассекала воздух на скакуне по кличке Крылатый.