Причина в другом.
Допустим, мы доберемся до края города к вечеру, остановимся на ночлег в каком-нибудь домике на границе, и я тихо уйду в ночь. И что, спрашивается, дальше? Какое меня ждет будущее? Я прошел с молодым Императором всю Империю, я видел мертвые города и деревня, оставленные поселки и запруженные безумцами дороги. Шаг назад это, скорее всего, возвращение к прошлому. Но не к тому, безоблачному, когда еще была жива моя жена, а пожилой Император устраивал праздники в первые дни весны. Я вернусь к прошлому, которое застало меня в постели, той ночью, вернее предрассветным утром, когда безумцы с факелами вломились в мой дом и едва не убили меня. Это прошлое означает вечный бег от безумцев. Я знаю, что позади нет мира, где не было бы безумцев, а вчера я узнал, что и впереди нет ничего светлого. Но если я остановлюсь сейчас, то угаснет последняя надежда — я буду знать, что мир вокруг умер, что миром этим правят безумцы и Ловкач. И я не смогу больше никогда выйти на задний двор своего собственного дома, чтобы набрать спелых яблок с дерева, или почитать вечером у огня камина, сидя в кресле — не будет у меня спокойной жизни до самой смерти, да и смерть, возможно, придет намного быстрее, чем планировалось заранее… Отправляясь в путь с Императором, я, по крайней мере, оставлял себе право надеяться. Будущее туманно и неопределенно, мир, что раскинулся за пределами Империи совсем другой, он не похож на тот, в котором я прожил всю жизнь. Но… надежда… какое сладкое слово… не хотелось бы с ним расставаться.
Есть надежда, что мы найдем Ловкача и остановим его.
Есть надежда, что мы найдем прежний мир, не тронутый безумием.
В конце-концов, есть надежда, что я найду свой новый дом и когда-нибудь смогу отдохнуть.
Надежда…
— Мой господин, ответьте мне на один вопрос. У вас еще осталась надежда?
— Где-то лежит, — ответил Император из-за спины, — не болтай, Геддон, следи за дорогой.
Франц как раз свернул в очень узкий проулок — если раздвинуть в стороны руки, то можно упереться ладонями в мерзлые кирпичные стены — и перешел на ровный шаг.
— Мне интересно, что вами движет — месть или надежда, — упрямо продолжил я, — ведь если вы думаете только о мести, то я могу предположить, что поиск заведет нас в тупик.
— Почему?
— Тогда ваша цель оборвется, когда вы найдете и убьете Ловкача. Дальше вам просто незачем будет жить, а значит, вы зайдете в тупик. Тогда как надежда простирается гораздо дальше. Надежда открывает новые горизонты. Даже после смерти Ловкача надежда продолжит терзать вашу душу и заставит двигаться дальше, искать новый путь.
— А если надежда уже умерла? — спросил Император после долгого молчания, — можно ли ее воскресить?
— Конечно можно, — кивнул я.
Император не ответил. Только руки крепче сжали мой пояс.
Мы выехали из проулка, я направил Франца по обочине занесенной снегом дороги, в сторону статуи оборотня, которая была уже заметно ближе. По моим расчетам, если ничего не случиться, мы доедет до границы города через час, может, через два.
На самом деле, царившая вокруг тишина мне не нравилась. Я все еще хорошо помнил вчерашнюю ночь, я видел толпы безумцев и тех, кто атаковал наш отряд с крыш. Вместе их было очень много. Они просто не могут раствориться в городе так, чтобы мы не наткнулись на кого-нибудь…
И словно в подтверждение моих мыслей мне в глаза бросилось нечто, что заставило резко остановить коня. Слева от нас открывался следующий перекресток, дорога там была значительно уже — но она оказалась полностью очищена от снега! Огромные сугробы высились по обочинам, скрывая тротуары и практически закрыв фонарные столбы, зато сама дорога была тщательнейшим образом выскоблена. Казалось, что даже между булыжников выбиты осколки льда и убраны куда подальше. Я направил Франца ближе. Побочная дорога уходила вперед, и метрах в пятидесяти, или около того, резко исчезала за поворотом. Но я готов был поклясться, что и там дорогу очистили. Для чего? И самое главное — кто? Ночью шел снег, но здесь его следов и видно не было. Значит, безумцы чистили эту дорогу ранним утром. Хотя, вполне возможно, что и не безумцы. Я сильно сомневался, что это им вообще нужно. Но тогда кто?
— Геддон, поехали, — буркнул из-за спины Император уставшим голосом, — мне нужно сделать перевязку, я чувствую, что скоро упаду в обморок. У меня кружится голова. Не дай бог свалюсь с лошади и сломаю себе шею.
— Кто-то расчистил дорогу.
— Невелик труд.
— Но утром шел снег!
— Я не думаю, что будет разумно туда соваться.
— Там могут быть люди. Разумные люди!
— Шотоград мертв, — произнес Император, — кого не коснулось безумие Ловкача, того уничтожила зима. Здесь невозможно развести костер, чтобы тебя не заметили и негде взять еду. Поехали, Геддон.
Я постоял у перекрестка с минуту, тщетно стараясь разглядеть, что же скрывается за поворотом, потом тронул коня и поскакал дальше, по занесенной снегом широкой дороге. На свежем снегу не проглядывалось ни единого следа, но кто мог подтвердить, что еще вчера следов здесь не было вовсе?
Хотя, возможно, Император прав, и я просто не оставляю надежды. Да, моя надежда еще не умерла.
Дорога оставалась пуста и безлюдна, казалось, что город с наступлением утра вымер. Таким образом, не успело солнце преодолеть и половины пути по чистому голубому небу, а мы уже подъехали к статуе.
Вблизи статуя выглядела просто большой каменной глыбой, по пути растеряв весь свой зловещий шарм и сходство с мифологическим оборотнем. Оказалось, что остов статуи потрескался, широкие щели рассекали камень по всей длине. Кое-где куски камня вывалились, изменив форму до неузнаваемости, а голову оборотня отсюда не было видно вовсе.
За статуей высились огромные ворота — такие же, как те, в которые въехал наш маленький отряд вчерашним вечером — через такие ворота просто так не перебраться, они были возведены специально, чтобы оградить город от Леса.
Ворота. Да, именно так, с большой буквы именовали их во всех учебниках и энциклопедиях. Ворота, которые возводили на протяжении нескольких столетий. Через эти Ворота были изгнаны из Империи маги и магические существа. За этими Воротами начинался мир, которого я никогда не видел. Глядя на огромные деревянные створки с гигантскими балками-перекрытиями, я почувствовал, как морозный воздух застревает у меня в горле. Дух захватывало. Солнце играло на покрытых инеем металлических листьях, какими был окован низ Ворот. И если раньше я только смутно представлял себе величие подобного строения, то сейчас смог воочию убедиться великолепием сооружения, которое воздвигли предки молодого Императора много веков назад.
По краям ворот высились сторожевые башенки с косыми крышами и черными провалами бойниц, которые уже давно были пусты. У каменной стены стояла прислоненная лестница — черная, обуглившаяся. Ворота были плотно закрыты. Гигантские балки плотно сидели в своих пазах. Они выполняли свои функции на все сто процентов. Ни одно магическое существо не проникнет за пределы Ворот, пока их не отворить.