— Даже не надеялся встретить такую стрижку.
Женщине слово «стрижка» явно не понравилось, и она выразила свое мнение легким пожатием плеч, но сказала:
— Я — Юля! Турбизнес!
— Я — Корсаков. Журналист, — отрекомендовался Корсаков.
И они просидели в этом кафе, пока не раздался звонок, и разгневанный Багоркин стал интересоваться, может ли редакция рассчитывать на то, что господин известный журналист соблаговолит появиться.
Корсаков, честно говоря, даже немного обрадовался, потому что весь разговор с Юлей, точнее говоря, настроение и взаимный интерес, который они не скрывали, требовали продолжения общения в форме, обычно именуемой интимом, но он, удивляясь себе самому, никак не мог придумать фразу, которая раскрыла бы его желания. Отключая телефон, он судорожно соображал, как и что сказать, когда Юля произнесла тоном самым обычным:
— Ой, мне тоже надо на работу, а то и меня потеряли. — Юля взялась за свою сумочку и спросила: — Куда за тобой заехать часов в восемь?
И больше никаких уточнений. По идее, Корсакову должны были бы нравиться взгляды Юли на отношения мужчины и женщины, потому что она никак не навязывалась и если хотела, например, предложить что-то вроде поездки на выходные, то задавала вопрос так, чтобы было понятно: она примет любой ответ, и Корсаков иногда даже отказывался без объяснений и последствий. Вскоре он понял, что хочет, чтобы она переехала к нему, и просил ее об этом все полтора года, пока длился их роман. Но Юля отказалась сразу и бесповоротно, и каждый раз, когда Корсаков снова просил переехать к нему, отвечала одной и той же фразой: «Кажется, я люблю зануду». Юле было тридцать пять лет, она была замужем, но свои отношения с Корсаковым не скрывала. Во всяком случае, именно такое впечатление складывалось у Корсакова и его знакомых. Поначалу ему и в голову не приходило, что Юля может быть замужем, но однажды, когда они сидели в кафе, зазвонил ее сотовый. Она ответила, разговаривала спокойно, смеялась, а на прощание сказала «целую». Положив трубку, пояснила удивленному Корсакову: «Не злись, это звонил мой муж»… Расхохоталась, увидев вытягивающееся лицо Игоря, и подвела итог: «Согласись, что по закону он имеет права на меня, и давай договоримся, что это мы не обсуждаем. Муж — это не твоя территория, о’кей?»
Юля была хозяйкой небольшого туристического агентства, и дела у нее шли успешно. Правда, этим она не кичилась и спокойно позволяла Корсакову тратить деньги, предугадывая ее малейшее желание. Вообще она была женщиной, относящейся к себе удивительно спокойно. Ни разу Корсаков не видел, чтобы она использовала какие-то женские хитрости, ведя дела или в их личных отношениях, и за это он ее не только любил, но и уважал. Однажды они заскочили в какую-то галерею, где открывалась выставка Юлиной приятельницы, и там столкнулись с ее мужем. Юля вела себя совершенно спокойно, ограничившись коротким «привет, Игорь — Глеб», а у Игоря и Глеба настроение пропало. Так же спокойно и естественно она от него ушла. Просто позвонила как-то, попросила пригласить на обед. За обедом болтали о всякой ерунде, а потом она сказала:
— Корсаков, я не буду извиняться, потому что извиняться тут не за что. Мы с тобой больше не будем встречаться. Все проходит, и я хочу расстаться так, чтобы потом приятно было вспомнить и увидеться, хорошо?
…Через полгода она погибла в катастрофе… Корсаков узнал об этом только через несколько дней, узнал случайно, очень огорчился, но потом подумал, что и не пошел бы на похороны, скорее всего, понимая, что не сможет увидеть ее… там…
С Глебом они увиделись через несколько месяцев совершенно случайно на какой-то тусовке, где их познакомили заново, но на этот раз Глеб Шорохов был представлен как историк, часто размещающий свои материалы в Интернете. Завязалась беседа в узком кругу, который быстро стал разлетаться в разные стороны, и Шорохов, уже начав поворачиваться, чтобы тоже двинуться в путь, сказал:
— Ты знаешь, мы ведь вместе прожили почти десять лет… Она всегда такая… яркая, неудержимая… всегда казалась мне такой… непостоянной, а любовник у нее был только один — ты.