— Ты глянь, кто тут в тайге промышляет! — ворчал местный атаман. — Одни эти чурки! И, ты понимаешь, порядки они устанавливают свои, как в Китае. А русскому человеку куда податься?
— А вы мне можете устроить встречу с человеком, у которого китайцы или, например, корейцы отняли рабочее место? Вот он работал, и работал хорошо, а они пришли и его выгнали. Часто так бывает?
— Так в том-то и дело, что местную власть они уже купили на корню! Они, понимаешь, тут создают свои собственные фирмы, и народ привозят свой, а не наш, не местный. Мы тут к одному ходили… побеседовать. Мол, возьми на работу наших, местных. Им работать негде, обнищали мужики. Так он нам отвечает: они у вас пьют днями напролет, работать не хотят и хозяина не слушают, а? Это он — макака желтая, тут хозяин?
— Ну, а мужики-то местные пьют? — поинтересовался Корсаков.
— Пьют, — охотно подтвердил атаман. — А что им делать, когда утрачена… историческая перспектива? У них и рабочее место отняли, и Родину, вот что главное!
— А место-то кто отнял?
— Так тот же кореец и отнял. Он же своих привел.
— А его «свои», значит, не пьют?
— Да куда им пить против наших, — усмехнулся кто-то из окружения «атамана».
— Ну, а сами вы почему не создаете фирму? Собрали бы этих мужиков, взяли бы их в ежовые рукавицы, вот вам и прибыли, и рабочие места, и историческая перспектива, а?
— Э-э-эх, москва… Ты ведь и сам знаешь, откуда у этого всего ноги растут. Ведь все эти демократы-депутаты с бандитской руки кормятся, на бандитские деньги пируют, бандитам угождают. Не получится, пока все мы будем только по этому закону жить. Не получится. И ведь что интересно, все знают, как эту проблему решать, и никто не хочет пальчиком своим пошевелить, а?
— А как решить? — осторожно поинтересовался Корсаков.
Атаман посмотрел на него вроде оценивающе, а вроде укоризненно и даже с обидой и недоверием:
— Россия — страна царева, державная! Без царя нам не жить.
— Ну, а как же его скинули-то? — не вытерпел Корсаков. — Ведь никто его не защитил.
В комнате повисла зловещая тишина. Потом атаман шумно вздохнул:
— Нет, москва, не понимаешь ты народ. Не понимаешь и унижаешь. Ты вот что, собирайся и утром уезжай. Сегодня я еще могу гарантировать твою неприкосновенность, а вот завтра…
И эти тоже ведь будут «выбирать царя», подумал Корсаков. И еще нагайками помахивать.
Глава 3
Москва. Июнь
Человеку, которого рекомендовал Степаненко, Корсаков позвонил в первой половине дня, и ему сразу же ответил глуховатый, но хорошо поставленный голос. Игорь успел произнести несколько слов, когда его перебили:
— Витя мне звонил, так что я в курсе ваших интересов. Давайте встретимся. Вам удобно подъехать ко мне? Я живу на Лесной.
Корсаков и самому себе не смог бы объяснить, что заставило его заглянуть к старому знакомому, такому же журналисту, как и сам Корсаков, — Гене Листвакову. Листваков еще на заре «новой России» выбрал себе специализацию опасную, но интересную. Он изучал спецслужбы и их противоборство в советские времена. Феноменальная память в сочетании с обширным досье, невесть откуда взятым, выводила его в число самых информированных людей, и с этого места можно было «стричь купоны» всю оставшуюся жизнь, но Гена пошел иным путем. Он ушел из газеты и начал писать книги об истории советских спецслужб. Книги эти выпускали большими тиражами, их сметали с прилавков сразу же. Гена стремительно становился популярным автором, на каждом углу заявлявшим, что его дело — история и не больше, и только самые доверенные люди знали, насколько обширны знания Листвакова, и иногда обращались к нему за справкой. Корсаков отправился к нему, потому что фамилия, названная Степаненко, оказалась совершенно незнакомой ему. Долго и усердно напрягая свою память, Корсаков не обнаружил ничего, что подсказывало бы, кто это такой. Правда, то, как это представил Степаненко, делало возможным некую связь со спецслужбами, а вопрос, кто такой Дружников, только Листвакову и можно было задать, не опасаясь последствий. Приближаясь к дому Листвакова, Корсаков подумал, что придет он с вопросом довольно необычным, ну, мало ли Дружниковых на свете!