— Страница? — Анастасия Владимировна непонимающе перевела взгляд с графа на газету.
— Да, — криво и с досадой улыбнулся Василий. — Теперь в газете Вести Империи добавилась ещё одна страница, что вещает фронте в целом. И знаешь, что там написано. Ещё несколько дней назад в окрестностях Яссы, османы перебрались через Прут на наш берег и практически уничтожили Жалинский полк. Но из-за прорыва Оражена, отошли, так как он дважды разгромил под Галац одно из войск осман, и теперь движется на сам город.
Глава 20
Роковые шаги
Раннее утро разбудило Галец выстрелами артиллерии, и разрывами укрепительных позиций османской армии на подходах к городу.
Снаряды вспахивали окрестности города, заставляя вражеские отряды покидать свои укреплённые места дислокации, что неминуемо вело солдат открыться для штурмовых отрядов Ораженской пехоты, которая методично продвигалась вперёд, беря в полукольцо окрестности города Гелец.
Прилегающие к городской местности поля и леса превращались в места ожесточённых боёв, где пехотинцы не давали и шанса огрызающимся османам.
Обученные к новым реалиям войны солдаты Ораженской пехоты, надавали и шанса врагам штурмуя окрестности города, не жалея боекомплектов для врагов.
За считаные часы после начала штурма города Галец, уже поредевшее войсковое формирование Османской армии, что потеряла в боях с Ораженым свыше четырех тысяч солдат, не имели той ударной живой мощи, сдавала и сдавала позиции, будучи рассредоточены в разных частях города Галец.
Однако не только в окрестностях города велись боевые действия. Подошедшее пополнение штурмовой Ораженской пехоты в числе десяти тысяч подготовленных и экипированных солдат, обходили город и быстрыми темпами продвигались по граничащим с Валахией землям.
Это солдаты по бумагам империи были деревенским ополчением, чуть ли не с мотыгами в руках. Этому ополчению из силовой структуры страны было прислано всего две тысячи единиц старых ржавых ружей, и патрон, что хватило бы максимум на пару дней, сейчас ударной штурмовой группировкой шли марш-броском, начиная отрезать Молдавию, от остальной Османской империи.
Ко второй половине дня первые штурмовые отряды вошли в городскую черту, не прекращая вести огонь по ни ожидавшим такой дерзости османским войскам.
Вдали всё слышались артиллерийские выстрелы и взрывы, а отряды заходили в город, заливая всё перед собой свинцовой смертью.
Впереди каждой штурмовой группы Оражена шла гружёная боекомплектом телега, что со всех сторон была закрыта стальными листами, которые надёжно защищали лошадей и солдат, которые вели огонь из-за толщи брони.
Очередная улица погружалась в пыль от разрывов гранат, и пуль, что вгрызались во врагов и камень, за которым они пытались сдержать прорыв пехоты.
Однако османам ничего было противопоставить солдатам Оражена, что метр за метром забирали город под свой контроль.
Очередная стычка с одной из штурмовых групп, и вражеский отряд был загнан в трёхэтажный дом, откуда османы стали вести стрелу по приближающимся солдатам, что шли под прикрытием стальной телеги.
— Заливай! — Заорал высокий мужик, перехватив автомат быстро выглянув из-за выступающего от телеги стального листа, по которому сразу прилетело пара пуль.
С криком мужика, по окнам дома сразу была открыта стрельба, а сам кричавший рванул на согнутых ногах зигзагом к строению, где укрылись вражеские солдаты.
За пару секунд добежав до дома, солдат схватил гранату и швырнул её в окно первого этажа, после чего рванул к дверям и закинул в них вторую гранату.
Раздались взрывы и во все стороны в клубах дыма и пыли полетели камни и доски, а часть боевой группы во главе с кидавшим гранаты мужчиной, пошли на штурм дома.
Очередь автомата в раскуроченный дверной проём, и первый солдат залетел в строение, начиная стрелять из своего оружия, занимая позицию, дабы прикрыть следящего солдат, что должен был выдвинуться чуть вперёд.
Пятёрка солдат, быстро и методично приступила к зачистке османского укрепления, беря под свой контроль этаж за этажом, уничтожая, словно беспомощных перед штурмовой пехотой врагов.
Из дома, то и дело слышались выстрелы, а когда они затихли, пятёрка штурмовиков, появившись на улицы, быстрой перебежкой вновь были у своего колёсного прикрытия, что покатилось вперёд по улице.
Штурм города Галец сопровождался постоянными взрывами и не оседающими уже клубами пыли и смога. Каждая улица превращалась в поле битвы, а каждый дом в укрепление врага. Но штурмовые отряды шли вперёд, забирая метр за метром городские улицы у османских солдат.
Петербург.
Мария Павловна расположившись в своём любимом кресле возле камина, неспешно пила сладкое вино и читала новый выпуск газеты, что выпускалась издательством, принадлежащим Григорию.
Губы пожилой аристократки, то и дело вздрагивали в подобии улыбки, а глаза не отрывались от строк очередного очерка простого солдата, что погружали Марию Павловну в гущу событий, пережитых человеком, излившим свой рассказ на страницах газеты.
Когда дверь приоткрылась и слуга, поклонившись, впустил в кабинет пожилую даму, Мария Павловна отложила газету на столик и потянулась к бутылке с вином.
— Будешь? — Подняла со стола бутылку Мария, смотря на старую подругу, за которой закрылась дверь. — Отличное вино. В такой дождливый вечер.
Уже не молодая женщина княжеских кровей, только улыбнулась на предложение подруги.
— Не откажусь, — Инна Михайловна села в кресло, стоявшее напротив хозяйки дома. — О. Новый выпуск. О чём пишут? — Покосилась на газету на столике Инна.
Мария Павловна наполнив бокал своей старой подруге, и как только Инна Михайловна взяла бокал, произнесла:
— О чём? Да обо всём понемногу и о многом, если читать между строк.
Старая княгиня Полозова, взяв бокал с красным вином, заинтересованно посмотрела на Марию Павловну.
— И о чём же ты прочла между строк? — Перевела взгляд с бокала сначала на газету, а потом на подругу старая княгиня Полозова.
Мария Павловна вновь взяла газету в руку и, кинув на титульную страницу взгляд, слегка улыбнулась.
— Странно, что такая прозорливая женщина, как ты Инна, ни увидела очевидного посыла.
Григорий становится той силой, что может диктовать условия. Его ополченцы и не ополченцы вовсе, как их выставляет власть, а подготовленная армия, что становится с каждым днём всё больше. Штурмовая пехота Оражена подчиняется только Григорию. Все, кто служат в его армии, ясно дают это понять, вот смотри, — Мария Павловна отпила из бокала и откинулась на высокой спинке мягкого кресла. — Все сейчас в империи читают эту газету и ждут каждого выпуска. По началу статьи в газете были скупыми и сдержанными, хоть и с весьма интересными заголовками. Ополченцы идут на фронт. Князь имперской крови Романин поддержал народное ополчение и тому подобное. Просто статьи, как и в обычных газетах империи, каких хватает. Но с каждым выпуском риторика менялась. Каждый новый выпуск газете постепенно отделял полк Романина и ополченцев Григория от общей имперской армии. Статьи явно и ненавязчиво теперь дают понять, что Романин и Оражен отдельная армия со своими устоями и порядками, и их успехи на фронте только их успехи, а не императора и его силового блока. Солдаты же, что служат под командованием Оражена, весьма прямолинейно высказываются об имперской армии, не боясь критиковать. Для этих людей, что в большем своём роде сталкивались с аристократическим произволом, и пострадавшим в разных степенях от разных армейских и штатских чинуш, Оражен стал тем воплощением армии, что они хотели видеть, являясь патриотами своей империи. Эти солдаты никогда не будут подчиняться армейскому блоку империи. Но что самое интересное. В очерках солдат, так и веет тем, что даже после войны они не намерены распускаться, а также гордостью за свои подразделения.