— Кто?
— Появление сильного течения в рамках традиционной религии помешает разного рода сектам, учениям и прочим язычникам собирать жатву. Так что делайте выводы сами.
Изображение собеседников сменилось рекламой.
— Замечательно, просто замечательно! — Сантьяга потер руки. — Объединение прихожан, во главе которого стоят проповедники, имеющие официальный духовный сан. Великолепно!
Князь, терпеливо смотревший передачу вместе с комиссаром, пошевелился, видимо собираясь задать вопрос, но не успел. Реклама прервалась, вернув телезрителям физиономию Тостера.
— А теперь мы будем взять мнение у независимого эксперта, доктора наук, академика Российской Академии Технологий и Технологических Наук Менахема Иосифовича Шпуня.
— Спасибо, Славик, дорогой, спасибо, рад, искренне рад, что могу быть полезен и смогу высказаться по поднятой тобой теме.
Эксперт Шпунь обладал потрясающей способностью строить длинные, практически неперебиваемые предложения, содержащие массу разнообразной информации. Но это был его единственный недостаток. Добродушно скалящийся улыбкой многоопытного эрудита, одетый в модный костюм прогрессивного цвета, Менахем Иосифович был принят собравшейся в студии публикой куда благосклоннее мрачноватого проповедника.
— К несчастью, семьдесят лет духовной анархии не прошли для нашей многострадальной Родины даром, мутная пена современности выносит на поверхность разнообразные, порядком подзабытые явления, чуждые истинному россиянину, черные сотни, всякие там «союзы хоругвеносцев» и прочие радикалы, прикрывающиеся знаменами патриотизма и православия, страшно подумать, куда бы завели Россию эти деятели, заполучи они власть в свои руки, я хочу сказать, что эта поганая зараза одурманивает молодежь и лишает ее естественных радостей жизни, мне больно видеть, как неокрепшая психика подвергается воздействию таких, с позволения сказать, проповедников. — Короткая пауза и новый виток экспертизы: — Истинным русским чужды подобные организации…
— В целом понятно. — Сантьяга выключил телевизор и посмотрел на князя. — Вы что-то сказали?
— Почему ты заинтересовался…
— Курией?
— Я слышал название: «Союз ортодоксов».
— Это официально.
— Этот Союз под крылом патриарха?
— Еще нет.
— Ты думаешь, что он может оказаться под крылом патриарха?
Комиссар задумчиво потер кончик носа:
— Исторически сложилось так, что все новинки в этой стране в первую очередь появляются в Москве. Здесь много челов, много денег, и создатели подобных организаций спешат именно сюда.
— Это разумно.
— То, что я успел узнать о Курии, свидетельствует об обратном: становление Союза ортодоксов произошло вдали от столицы. Проповедники очень неохотно приближаются к Тайному Городу.
— Все зависит от первоначальных инвестиций, — проклокотал князь. — Ты рассказывал, что открыть свое дело в Москве достаточно дорого.
— Это так, — кивнул Сантьяга. — Но, судя по активности Курии, с инвестициями у нее все в порядке.
— Дело в нас?
— Я не исключаю такой возможности.
— Любопытно. — Повелитель Нави замер, на несколько секунд превратившись в безмолвную черную статую, затем поинтересовался: — Ты встречался с Никодимом?
— Старец Никодим давно умер, — напомнил Сантьяга. — Его место занял отец Алексей.
— Неважно. Ты был в Забытой пустыни?
— Нет.
— Почему?
— У меня нет доказательств, что Союз ортодоксов использует запрещенные нашим договором с Церковью приемы.
— Допроси какого-нибудь проповедника.
— Я не могу их трогать, — тонко улыбнулся комиссар. — Каждый из них имеет сан священнослужителя. А по нашему договору, если вы помните, священники неприкасаемы.
— Тебя это действительно останавливает?
— Заставляет быть осторожным.
— Ты сканировал проповедников?
— Двух.
— И что?
— Способности чуть выше, чем у обыкновенных челов. Да, их обучали некоторым приемам на основе магической техники, но полноценными магами я бы их не назвал.
— Значит, твои подозрения беспочвенны?
— Или настоящие маги-священники пока прячутся. — Сантьяга помолчал. — К сожалению, я смог добраться только до рядовых уличных проповедников. Встретиться с региональными лидерами, в Курии их называют кураторами, не удалось. Это тоже странно.
— Хорошо. — Князь повернулся к дверям, но остановился. — Договор с человской Церковью очень важен для нас, Сантьяга. Если твои аналитики предчувствуют, что Союз ортодоксов скоро проявит себя, то ты должен быть предельно осторожным и ждать. Я хочу, чтобы Тайный Город соблюдал свои обязательства до последней возможности.
Офис корпорации «G—RU».
Санкт-Петербург, Васильевский остров,
18 сентября, четверг, 18:51.
Помещение не было большим, сто восемьдесят, максимум двести квадратных ярдов, но из-за необычайно высоких потолков, а главное, из-за скромности обстановки оно казалось огромным. Камин, сложенный из грубого серого камня, тяжелый письменный стол, навевающий мысль о готическом средневековье, выполненные в том же стиле книжный шкаф и кресло составляли основное убранство залы. Дальний от стола угол занимали несколько причудливых конструкций из бронзы, стену напротив украшал тонюсенький видеоэкран, прямо над которым устремлялся к потолку высокий, футов шести, черный деревянный крест, оплетенный виноградной лозой.
И никаких окон.
И никаких дверей.
Стены возвышались над деревянным полом не меньше, чем на двадцать футов, и увенчивались стеклянным куполом, который и был единственным, правда, очень большим, источником естественного света, окончательно придавая помещению мрачный облик каменного мешка. Это впечатление еще более усиливалось сейчас, когда нависшая над куполом туча погрузила помещение в угрюмый полумрак. На улице шел дождь, и крупные капли, превращаясь в мощные потоки, стремительно стекали по прозрачному потолку странной обители, а их едва заметные тени пробегали по лицу лежащего на полу мужчины.
Одетый в черные, едва доходящие до щиколоток шаровары и свободную футболку, мужчина лежал прямо на деревянном полу и задумчиво смотрел на плачущее небо. Могучего сложения, с короткими светлыми волосами, аккуратно зачесанными назад, он мог бы сойти за телохранителя — рельефная мускулатура, угадывающаяся под тонкой тканью футболки, сделала бы честь любому спортсмену, но властность, наложившая отпечаток на каждую черточку его лица, отчетливо показывала: этот человек привык приказывать. Сухие, резкие черты, острые, пронзительно голубые глаза, плотно сжатые губы и никакого намека на щетину: кожа выбрита с маниакальной старательностью. Лицо мужчины поражало серьезностью, если не сказать суровостью, невозможным казалось даже представить, как он улыбается. Это было лицо лидера, вожака. Лицо повелителя.
Тишину, царящую в помещении, нарушил тихий, мелодичный перезвон, и по лицу мужчины скользнула тень раздражения, но она так и осталась единственной реакцией на вызов. Мужчина подложил руку под голову и продолжил изучение нависающих над куполом туч. Через пару минут перезвон повторился. Дважды, с интервалом в десять секунд, что показывало важность поступившего сообщения. Мужчина пробурчал под нос несколько слов, не глядя дотянулся до лежащего неподалеку черного металлического шара и чуть сжал его в ладони. На видеоэкране появилась сухая женщина лет сорока. Секретарь.
— Это действительно так важно? — поинтересовался мужчина, не отрывая взгляд от бегущей по потолку воды.
— Глеб, председатель совета директоров хочет узнать ваше мнение относительно событий на лондонской бирже.
За семь лет работы на этого человека она научилась не удивляться тому, в каком виде он иногда появлялся на экране. Впрочем, по ее глубокому убеждению, владелец мощной финансовой компании мог себе позволить некоторую эксцентричность.