– Вы что, с ума сошли? Прекратите это немедленно!
Но тут же сел и прошептал:
– Пиздец, вот, дядя, и отьехали.
Активность по сборам перенаправилась в русло обжалования приговора. Но все работало против Михаила. То, что не было сделано до суда: характеристики с места учебы, грамоты за участие в фестивалях и конкурсах, спортивные медали и удостоверения, справки о «положительности родителей», – словом, вся эта бумажная дрянь для апелляции не имела никакого значения. Иосиф с удивлением узнал, что он, еще полгода назад влиятельный человек со множеством связей, не может найти более или менее грамотного юриста для ходатайств и контактов с судебными работниками. Он позвонил в столицу, в главк, где руководитель, замминистра, был знаком с самыми высокими начальниками в правоохранительных органах. При этом замминистра Копцов не однажды предлагал свою помощь в личных вопросах. Он представился секретарю, его соединили.
– Это который Пиднель? Перебежчик? Что ты еще хочешь выведать? – прогромыхало в трубке и длинные гудки.
Местные руководители, с которыми он, бывало, как депутат райсовета сидел в президиумах, вообще отказывались с ним разговаривать, не то что встречаться. Да и председатель горсуда, к которому он записался на прием, тоже выразился ясно:
– Вы человек, отказавшийся от своей Родины. А хотите, чтобы она проявила к вам снисхождение. Значит, для чего-то она все-таки вам пригодилась?
Постепенно ему стал ясен смысл этого приговора, который был, по существу, приговором ему, а не его сыну. Он боялся сказать об этом жене, но Мара, спасавшаяся от отчаяния в водке, к тому же в те времена чрезвычайно некачественной, поняла это после того, как в обжаловании приговора им отказали.
– Видишь, дорогой, они опять решили за нас, где нам жить.
Они обнялись и разрыдались, поливая слезами плечи друг друга.
Уже на следующее утро Мара отправилась в управление юстиции, узнавать, куда направили их Михаила, и увидела у дверей знакомую смуглую фигуру. Взглянув в спокойные глаза Роксаны, сдержанно поздоровавшейся с мамой ее возлюбленного, Мара поняла, что в этой хрупкой девочке живет огромная сила, которой так не хватает ей. Эта сила убеждала в том, что все, что происходит, не должно мешать главному, что живет в них и что только и важно для Михаила. Любовь к нему. С этого момента Мара и Роксана, не сговариваясь, сообщали друг другу важное, что касалось Михаила. Иногда ездили вместе, иногда порознь в колонию к Михаилу. Сначала – в очень близко расположенную, для несовершеннолетних, через четыре месяца, когда ему исполнилось 18 и его перевели во взрослую, – в соседнюю область.
Михаил Пиднель.
Светлый темный ангел.
В зоне для несовершеннолетних – «малолетке» – Михаил жил непросто, в постоянной готовности к нападению со стороны группы местных блатных и прежде всего – верховодящего там жесткого паренька по кличке Чужар. Это была не взрослая зона с ее вполне просчитываемыми порядками, повторяющими, пусть очень криво, товарно-денежные отношения воли. Здесь невозможно было обеспечивать свой покой следованием каким-то правилам.
Началось за самым первым завтраком, когда какой-то малорослый прыщавый пацанчик под пристальным взглядом Чужара локтем зацепил плошку с кашей, стоявшую перед Михаилом, и она полетела на него. У самого края стола Михаил поймал ее в фазе, близкой к опрокидыванию. Хлебать кашу после этого он не стал – и так не очень хотелось. Заметил, что начавшие было гоготать пацаны остановились, а Чужар, смуглый коренастый парень с горящими черными глазами, заиграл желваками.
Той же ночью его попытались остановить в проходе между койками два пацана – один справа, повыше, покрепче, в рабочей робе, второй, слева – белобрысый, поменьше, похудее, голый по пояс, украшенный наколкой, изображающей осьминога, глаза которого приходились на соски, а щупальца вились от шеи к пупку и ниже. Он сказал, улыбаясь:
– Прописывать тебя будем, фраер. Паспорт показывай.
Не дождавшись ответа, спрутоносец протянул руку к Михаилу и крикнул:
– Снимай штаны, падла!
Михаил отступил от прохода, но слева в лицо ему летел кулак второго, спасаясь от которого он присел. Получилось, что рука рослого, совершив мах в воздухе, пришлась точно по носу татуированного. В свою очередь тот, не теряя координации, попытался достать Михаила ногой снизу, на что Михаил шатнулся спиной к высокому, так что ботинок ударил высокого по ноге.