У моей матери были зеленые глаза, девочка.
Эта женщина никогда больше не рассказывала мне сказок, не улыбалась, никого и никогда не жалела. Она порола слуг, до мяса, до костей, самолично сворачивала головы курам и ненавидела всех, каждую живую дышащую тварь из нашего мира. И она не сказала ни слова, когда через год отец отдал меня, малолетнее дитя, туринским целителям. Ты спрашивала, что мне надо от тебя? – целитель Алико ухватил меня обеими руками, разворачивая, прижимаясь лбом ко лбу. Внутри своей неизменно спокойной отрешенной оболочки я колотилась от ужаса, от приближения этого существа, то такого нечеловечески отрешенного, то полубезумного и почти дикого. Мне было больно от его рук и страшно смотреть в исказившуюся маску обычно неподвижного лица.
- Найди мою мать, тень. Найди ее в Серебряном царстве.
- Вы бредите, - просипела я: его руки сместились с плеч на горло, я задыхалась. – Я не знаю никакого иного мира, кроме этого, все, что я могу, связано только с Агген! Я хотела бы помочь вам, но я…
Внезапно целитель отпустил меня, так резко, что мои ноги, еще не целиком отошедшие от недавнего воздействия то ли ядов, то ли снотворного, подкосились. Я села на пол.
- Я знаю, что на месте моей матери была тень. Я проверял – даже в детстве я любил исследовать разные вещества, малышка. То, что убило корову за горсть, не причинило ей никакого вреда, - уже едва слышно, но четко выговорил целитель. - И ты, маленькая тень, конечно, не знаешь пути в тот мир, откуда родом такие, как ты. Но ты можешь узнать. Прости, я не хотел напугать тебя.
Я поднялась и, слегка пошатываясь, подошла к окну. Немного стемнело, светляки на деревьях сияли вовсю. Я хотела найти Агген. Но увидела мастера Дэро – так ясно, словно какое-то потустороннее свечение подсвечивало его для меня.
Он стоял, в черном брючном костюме, сложив руки в карманы, и выглядел немного потерянным. Черная одежда еще больше подчеркивала бледность его кожи. Судя по спокойствию мирно бродящих туда-сюда гостей, с Агген было все в порядке, не было и намека на переполох, который, несомненно, вызвало бы ее отсутствие.
- Это сделала Ваша мать? – я больше не смотрела на целителя, но тот понял, о чем я.
- О, нет, малышка, - совершенно обычным тоном отозвался целитель. – Это случилось много позже. Наши наставники внушали нам необходимость отказаться от плотских удовольствий и наслаждений, сосредоточиться на науке и духовных практиках. Но, видишь ли, у молоденьких мастеров и маст, из которых никто не пришел к ним добровольно, на такие отказы зачастую не хватало никаких сил. Тогда наставники любезно поили нас различными травяными отварами, эффективными, но... Травы были редкие, непростые, и их воздействие на различные организмы было различным, как правило, у девяноста девяти из сотни такие отвары действительно снимали плотские позывы, но я оказался сотым. Меня мучили сильнейшие головные боли и галлюцинации, моя жалостливая тень, - невпопад заметил целитель, снова накидывая капюшон на голову. – В одну из ночей я взял нож, отнюдь не желая покончить с собой, просто в моем бреду мне казалось, что длинные белые черви ползают внутри моего черепа, причиняя сильнейшую муку. И знаешь, тень, в ту ночь я избавился навсегда и от боли, и от желаний тела. Что иногда довольно печально, особенно, если рядом столь свежий и очаровательный невинный цветок.
Целитель посмотрел в окно, посмотрела и я – Агген в сопровождении лорда Эрко подошла к мастеру Дэро. Поверх роскошного платья был накинут белый меховой плащ. Внезапно она кинулась на шею отцу, замерев, уткнувшись лицом в его грудь, как маленькая девочка.
Лорд Эрко похлопал ее по спине, потом решительно отступил и вложил тонкую ладошку дочери в руку мастера Дэро. Так они и стояли, держась за руки, напоминая заблудившихся в ночном лесу детей, а вокруг по-прежнему сновали люди, слуги с напитками, сверкали светляки, звучала далекая музыка.
Глава 38.
Я смотрела на небо из окна своей комнаты. Невыносимо хотелось сбежать, сесть на лошадь и нестись, не разбирая дороги, прочь. Свадьба Агген и Дэро, вероятно, подошла к концу, гости разошлись. Время неуклонно приближалось к полуночи, целитель давно ушел, не позаботившись о том, чтобы запереть меня. Что-то во мне перегорело, истерлось, и я не делала и попыток выйти.
В дверь постучали, и я бросилась открывать, радуясь любому гостю, который позволит мне не думать, не чувствовать, не ощущать себя живым человеком – то, что еще недавно казалось столь желанным, недостижимо желанным, вдруг стало кошмаром. Пусть за порогом будет хоть кто-нибудь – может быть, леди Сертон, которая все понимает и пришла утешить меня, или маленькая Гаман, или слепой убийца! Но на пороге стояла Дорат со свертком в руках.