Он никогда не подходил ко мне первый, то ли не желая пугать еще сильнее, то ли теряясь в догадках, сходя с ума, отчего его жена столь кардинально меняется в полночь. А может быть, ему было важно, чтобы я сделала эти шаги сама – один, два, три разделяющих нас шага. И я их делала, не отрывая от него взгляда, не говоря ни слова. Грелась в его руках, заворачиваясь в них, утыкаясь макушкой в твердый подбородок, целуя так, словно прощаясь – и действительно, всякий раз прощаясь, потому что каждая предыдущая ночь могла быть последней, а каждая новая становилась подарком. Он бывал со мной резок, почти прокусывая губу, сжимая руки на запястьях до синяков, словно наказывая за то пренебрежение и холодность, которые получал от Агген. А бывал и нежен, и жаден, и в каждом прикосновении ощущалось, как он скучал по мне – не по Агген, по мне! В силу невозможности общаться с ним языком слов, я пыталась отвечать ему телом – то, что понимаю и принимаю и его обиду, и непонимание, и горечь, и даже робость, принимаю его целиком и полностью, первого, единственного, почти украденное у судьбы счастье. Мне тоже хотелось оставить на нем хоть какой-то след – прикусить мягкую кожу у основания шеи, вжаться ногтями в мускулистую гладкую спину, но я думала об Агген – даже тогда, даже с Дэро, я не могла совсем не думать о ней.
Глава 40.
Прошло седьмицы три со свадьбы – период, который в Руане традиционно отводится молодым супругам на утоление страсти. В простом народе так и говорят – «три седьмицы всего слаще». По истечению этого периода, опять же, в строгом соответствии с традициями, Агген приехала навестить родителей. Я ждала этого дня и в то же время почему-то страшилась его. По утрам мы не встречались. Выходя из спальни лорда Дэро в тонком шелковом халате и наброшенном поверх него плотном драповом плаще, уже не особо заботясь о том, проснется он или нет, я спускалась вниз, здоровалась с прислугой и выходила прочь из замка до небольшой речки. В раннее немного морозное утро над речкой поднимался белесый пар. Здесь и забирал меня лорд Эрко, угрюмый и молчаливый. К счастью, он больше не задавал вопросов, ответов на которые я не имела. Сегодня я спала в своей башне, вернее, бессонно металась по ней, и мне вдруг подумалось, что всё могло быть не так. И Агги совершенно ничего не боялась, и может быть, даже хотела этих ночей со своим законным мужем, но магия танверины оказалась сильнее? И пока я бесстыдно – небо, совершенно бесстыдно, отдавалась – небо, а как еще это можно назвать? – лорду Дэро, Агген беспомощно рыдала, уткнувшись в мою подушку, вне себя от ревности и обиды? А в те редкие ночи, когда я оставалась у себя, она... Эта мысль оказалась такой ошеломительно внезапной, что теперь, в ожидании приезда юной теперь уже леди Лиан, я вся извелась. В конце концов, Агги могла бы оставить мне какую-то записку, дать понять, как она относится к происходящему – но ничего не было.
Экипаж Зорданов – кажется, тот же самый, на котором я когда-то вернулась после того, как чуть не была принесена в жертву, показался на дороге, когда меня уже просто трясло, пальцы заледенели, а глаза покраснели и припухли от бессонной ночи.
После того, как он скрылся из виду – въездные ворота из моего окна не просматривались – я сползла по стене и устроилась на полу, обхватив руками колени.
Когда-то Великое Небо заскучало в своей неизмеримой вечности, и тогда оно накрошило тяжелые дождевые тучи в мелкий песок, создало огромные хрустальные часы и стало смотреть, как песок сыпется вниз. Так по легенде появилось время, а после времени и земля. Именно сейчас я чувствовала, как сыпется мне на голову мелкий небесный песок, ибо та же легенда говорит о том, что каждому из людей отведен свой срок, свое количество горстей, которые погребут его под собой.
Дверь открылась почти неслышно. Я сидела на полу, пряча глаза, а Агген стояла в дверном проеме, не заходя и не говоря ни слова. Я не выдержала первой.
Как на одном из моих давних рисунках мы очень близко и глядим друг другу в лицо – она, с модной прической замужней дамы, в белом нарядном дорогом наряде, и я – в стареньком, застиранном темном платье, с распущенными волосами. И мы одновременно говорим друг другу:
- Прости.
***
Агген рассказывала мне о жизни в замке – леди Зордан относилась к ней хорошо, они часто вместе наведываются в деревню, помогают тамошним жителям, следят за порядком. У Зорданов великолепная конюшня, прекрасный сад. Про Дэро она молчит. Словно и нет в ее жизни высокого черноглазого мужчины, мужа, спутника всей оставшейся жизни. Вычеркнула ночи с ним, не говорит о днях.