— Ты хочешь, чтобы твои волосы свободно висели, или предпочтешь г'дулу? — спросил Майкл, когда волосы наконец легли мокрыми и блестящими прядями на плечи Келсона. Келсон помнил, что раньше слышал это слово, и догадался: это, наверное, их название для косички.
— Вы так называете косу? — уточнил он. — Г'дула?
— Да.
— Тогда г'дулу, — сказал Келсон. — Я ношу ее уже несколько лет, но мы просто называем ее приграничной косой. Я обратил внимание, что большинство ваших мужчин их тоже носят.
Майкл молча склонился, чтобы разделить влажные черные волосы на пряди для заплетения в косу, всем своим видом пресекая ненужные разговоры. Келсон попытался мысленно прощупать его, но казалось, будто человек окружен туманом. Это не были защиты в обычном понимании, но проникнуть сквозь туман оказалось ничуть не легче. Келсон подумал, что это, возможно, проявляется эффект некой религиозной практики, что в ходу у этих людей; впрочем, возможно, что Майкл — Дерини; или и то, и другое разом. Или же ни то, и ни другое.
Король ушел в свои мысли, пока Майкл не закончил, и встал, когда монах взял в руки серое одеяние, подобное тому, что здесь носили большинство. Это оказалось подобие плаща-хламиды, с капюшоном, очень свободное, а сбоку имелись прорези для рук. Майкл протянул накидку Келсоном, как прежде держал полотенце, и явно не намеревался предлагать никакой другой одежды.
— Те, кто приходят поклониться Благословенному, входят туда так же, как являются в этот мир, — сообщил ему Майкл. — Нельзя, чтобы внешний мир вмешивался и отвлекал от встречи со святыней.
По крайней мере, плащ был теплым. Келсон покрепче закутался в него, когда брат Майкл вел его из купальни, ибо воздух снаружи оказался весьма прохладным. Ему дали сандалии, но подошвы оказались очень тонкими. Он чувствовал каждый камушек на тропе от бани до церкви. По всему пути стояли жители деревни с факелами и распевали какой-то псалом; Келсону казалось, он должен был бы узнать песнопение, но это ему так и не удалось. Когда он прошел вперед, жители деревни пристроились сзади.
Церковь прислонялась к горе. У двери его ждал Дугал в серой рясе, его окружали остальные члены Квориала. Дугал встал на колено, чтобы почтительно поцеловать руку Келсона, и воспользовался коротким физическим контактом, послав своему названному брату краткий подбадривающий сигнал, который не уловят посторонние.
«Попытайся забрать назад наши медальоны, а я сделаю все возможное, чтобы, используя их, поддерживать контакт и посылать тебе энергию», — передал он мысленно, одновременно подняв голову и произнеся вслух:
— Прошу тебя, государь, о благословении.
— Не бойся, — ответил Келсон, опуская руку на голову Дугала и стараясь изобразить гораздо большую уверенность, чем чувствовал на самом деле. — Благословенный Камбер знает своих и не оставит меня. Брат Майкл, — продолжал он, отворачиваясь от Дугала, — я хотел бы надеть свой медальон святого Камбера, если можно. Он дает мне чувство уверенности. А серьга, которую вы у меня отобрали, является моим королевским символом. Я хотел бы надеть и ее.
— Нельзя, — твердо сказал Майкл.
— Тогда отдайте их на хранение моему брату, — предложил Келсон, помогая Дугалу встать. — По крайней мере, дайте ему такое успокоение, раз не разрешаете разделить вместе со мной испытание.
— Он может взять медальоны, — сказала Ридиан, — поскольку на них образ Благословенного Камбера. Серьга же — знак Халдейнов, и вызовет у него отвращение. Тебе еще предстоит доказать, что ты являешься его истинным слугой.
Серьга, конечно, обладала куда более мощной силой, чем медальоны, ибо в свое время с ее помощью король обрел магию Халдейнов, но Келсон не собирался спорить, опасаясь потерять то, что уже было отвоевано. Медальоны, независимо от того, находились ли у них обоих, или у одного Дугала, все равно оставались проводниками, и это было лучше, чем ничего.
Он молча смотрел, как принесли медальоны и положили в сложенные лодочкой ладони Дугала — два серебристых диска в гуще перепутавшихся цепей; после чего Келсон отправил осторожный импульс к своему. Дугал поймал импульс, и его золотистые глаза стали светлее, словно в них попал солнечный свет. Их взгляды встретились. Опустив голову, Келсон поцеловал медальоны — так, словно пил из рук Дугала воду.
Затем открылись двери, и брат Майкл повел их в церковь, правда, перед этим остановился и снял обувь.
— Снимите сандалии, — приказал Майкл, оборачиваясь на Келсона и Дугала, когда другие члены Квориала вокруг них также оставили обувь перед дверьми, — потому что вам предстоит ступать по священной земле.