Недолюбливал он почему-то конфедератов.
Что ж, спасибо за комплимент, Дэвид. Кстати, в Штатах жил мой настоящий отец. Так уж получилось. Мама не стала в детстве сочинять мне историю про погибшего в Афганистане летчика, а сказала правду:
— Папа уехал в Америку и остался жить там. Думаю, он будет тебе звонить.
Если честно, я его плохо помню. Но звонков ждал. И до сих пор жду. Может, лучше был бы погибшим летчиком?
В десятом я сильно влюбился. Она училась в нашей школе, была на год старше, красивая до безумия и очень окруженная вниманием школьной пацанвы всех возрастов. Но у нее крутился устойчивый роман с одноклассником, тоже красавчиком, стильным и пышнокудрым, причем роман явно взрослый и глубокий. Они были очень красивой парой. Тем не менее я не комплексовал, делал вид, что я ей добрый друг, давал советы, в общем — мудрый английский дядюшка, но душа рвалась на мелкие куски! Красивая она, красивая! Губы, руки, ноги, ну — все! Такое совершенство невозможно! В страданиях я зачитался Пушкиным, но особый отклик мои душевные переживания нашли в творчестве Блока, хотя, казалось бы, какая связь времен?
«Не призывай! И без призыва приду во храм! — проговаривал я наизусть по ночам, терзая свое бедное сердце. — Склонюсь главою молчаливо к твоим ногам! И буду слушать приказанья, и робко ждать. Ловить минутные желанья и вновь желать». Этот эпизод прорисовывался в моем воображении особенно ярко и остро. «Твоих страстей повержен силой, под игом — слаб. Порой — слуга. Порою — милый. И вечно — раб!»
Здорово, конечно, сказано. Да и много чего у него еще нашлось актуального.
У моей любимой настал выпускной вечер. Воспаленный высокими чувствами и Блоком, я решил поздравить ее красиво: «Я послал тебе розу в бокале, золотого, как небо, «Аи»…» С розами, конечно, проблем не было, а вот вино с названием «Аи» отсутствовало начисто, — я весь город объехал — никто о таком даже не слышал. В отчаянии я накупил маленьких, по очень нежных розочек, получилось много (на все деньги, в общем) и красиво.
Как заведено в приличном обществе, с утра в день ее выпускного я хотел послать ей свой букет (он мне все больше и больше нравился!). Но денег на посыльного уже не осталось, и я подался сам. Мы жили по соседству — один квартал. Естественно, что с утра я намылся, побрился на всякий случай (вдруг уже щетина растет, а я не замечаю?) и облился всем, чем смог. Оделся зачем-то в костюм, побрызгал дезодорантом на носки и в ботинки, только потом обулся, тщательно зачесался назад, убедился в зеркале, что я в принципе тоже ничего, — и пошел. Жалко, шляпы с тросточками уже не в моде — мне бы пошло и очень даже уместно было бы.
Конечно, волновался, но справился и позвонил. Она открыла сразу, в каком-то немыслимо красивом халатике, длинные волосы по плечам. Я мог умереть прямо на пороге, но она схватила за руку и втащила в квартиру:
— Василий! Какой ты важный! И красивый! А я думала, парикмахер пришел уже, хотя рановато вроде.
Мы прошли в комнату, я чопорно склонил голову (конечно, я немного играл, но мне это так правилось!), произнес витиеватую речь по поводу сегодняшнего торжества, окончания школы, путевки в жизнь и т. д. и т. п. и торжественно преподнес букет.
Она засмеялась и чмокнула меня куда-то в нос:
— Ты прелесть, я обожаю тебя!
— Позвольте откланяться, сударыня. — Придуриваясь дальше, я с удовольствием припал к ее руке. — Обязательно буду вечером на балу, чтобы иметь честь любоваться вашей ослепительной красотой.
Она снова развеселилась и, обхватив мою голову свободной рукой, прижала ее к своей груди. Зря! Земля вдруг ушла из-под ног и все вокруг завертелось в карусельном темпе. В следующую секунду я нашел свою возлюбленную у себя на руках, а рот ее был зажат моим страстным поцелуем. Я с ума сошел! Но… Но она не сопротивлялась! Она отвечала мне!!!
Трудно сказать, откуда я знал, где у них кровать, меня раньше в спальню не приглашали, но я ее нашел. Мы натурально сорвали друг с друга одежду. Мне-то было попроще — на ней был один халат, а со мной вышла задержка — нарядился, дурак! Но терпения уже не хватало, пришлось рвать вместе с пуговицами. Она покрывала поцелуями мое лицо, а я хотел рычать, но стеснялся. Все произошло быстро и страстно. Я не успел как следует оценить свой первый сексуальный опыт, но чувствовал в душе острую нежность и готовность к продолжению. Она же слегка успокоилась, погладила меня по груди, потом обозвала нас безумцами и велела одеваться. Я послушался.
— Я впервые изменила Игорю, — удивилась она. Игорь это и был тот самый ее серьезный парень.
— Ты не изменила, — мудро определил я. — Ты просто ушла от него ко мне. Потому что мы безумно любим друг друга и должны быть вместе!
— Да? — удивилась она, а я попрощался продолжительным поцелуем, на который она снова ответила, и удалился до вечера.
Ха! Весь день я не ходил, я летал! Над школой, над домом, над городом. Ангел, богиня! — она моя. Самая красивая на свете, она так страстно прижималась ко мне, а ее волшебные волосы рассыпались по моей пусть и не богатырской, но мужественной груди. А губы, губы, какие они у нее!
Эйфория длилась до вечера. Ближе к торжеству я выхарил у Сергея свои карманные деньги на неделю вперед, купил шикарный набор шоколадных сердец и длинноногую пурпурную розу, привязанную к воздушному шарику в виде сердца, естественно. После чего снова намылся, дезодорировался и дунул на выпускной. Наши из класса были почти все, что неудивительно, во-первых, мы дружили с одиннадцатиклассниками, во-вторых, нам самим через год выпускаться и опыта набраться не мешает. Свою любимую я увидел в общей круговерти и настолько обомлел от ее красоты, что некоторое время не мог дышать, — принцесса! Все, конечно, были красивые, при бальных платьях и прическах, но моя!..
Рядом крутился Игорь, тоже красивый, черт!
Я по-свойски помахал ей, она ответила улыбкой, а потом приложила палец к губам, красноречиво глядя в сторону Игоря. Хм, что бы это значило? Молчать о сегодняшнем? Но мне кажется, наоборот, лучше объясниться быстрее.
Вскоре нас всех выстроили живым коридором, заиграла трогательная музыка про голубей, которых мы сегодня выпускаем в последний полет, и через нас парами пошли выпускники. Моя богиня, конечно, шла с Игорем (все равно ей надо с кем-то идти — утешился я). При этом Игорь эффектно закрутил руку калачом, а она очень плотно с этой рукой переплелась. Нет, на самом деле красивая пара!
Часа два длились всякие торжественные речи, вручения и поздравления. После чего выпускники вышли на крыльцо выпускать в небо воздушные шарики. Вместо голубей, видимо. Мы тоже к ним присоединились.
Я нашел свою парочку в некотором отдалении, они слились в очень долгом поцелуе, утренний вкус похожего еще был на моих губах. Я подошел ближе и все-таки продекламировал про розу в бокале. Игорь смотрел на меня в недоумении (Васька спятил!), а богиня с некоторым испугом — вдруг я, дурачок, продам нас? Ожидания не подтвердились, я вручил ей коробку с сердцами, торжественно прокомментировав: «Даже мелкие осколки отдал сердца своего…», выпустил в небо розу с шариком и неожиданно со вкусом поцеловал ее на прощание. На сей раз она сопротивлялась, а Игорь по-простецки раздвинул нас и здорово дал мне в нос. Я ответил тем же и с удовлетворением отметил струйку крови, которая капнула ему на рубашку. В ответ он стукнул меня сильнее и осыпал шоколадными сердцами из коробки. Я сдался. И они ушли.
А я вдумчиво развернул одно из сердец, засунул его в рот и продолжил цитату: «Все взяла, не отказалась. Серебро взяла и жесть. А от сердца отказалась, говорит — другое есть».
Скрываясь за усмешечками и цинизмом, на самом деле страдал я, конечно, здорово. Признался Сергею, что хоть я и молод, но очень несчастен и в жизни уже практически не нуждаюсь. Вряд ли кто пережил такую же трагедию.