Официантка принесла пиццу, улыбнулась мне.
— Ты симпатичный, девушкам нравишься, — обрадовался папа. — Мог бы запросто на американке жениться, гражданство получить. Так ты в медицинском учишься?
Я рассказал ему про себя. Он внимательно слушал, потом отметил:
— Да-а. Доктор — это хорошо. Особенно хирург. Здесь очень денежная специальность, но за обучение дорого платить, что-то около трех тысяч в год. У вас-то в России — хорошо, образование бесплатное!
— Такого давно уже нет, — огорчил я его. — Есть, конечно, несколько бесплатных мест, но туда немыслимый конкурс, на хорошую специальность очень трудно поступить, поэтому хоть у меня шанс и был, но мама сразу заплатила, а то потом, если бы не повезло, и на платное место не попал бы.
— Гмм. Правильно сделала. И сколько стоит?
— Да прилично! Пятьдесят шесть тысяч в год.
— Долларов?! — Папа замер с куском пиццы возле рта.
— Нет, конечно, откуда у нас такие деньги? Рублей.
Папа произвел в уме операцию деления:
— Это ж две тыщи баксами. Почти как здесь. Мама зарабатывает такие деньги? Кстати, как она там?
Я рассказал про нашу жизнь, пришлось признаться и про Сергея.
— Он тоже хорошо зарабатывает? — ревниво спросил папа, я кивнул и почувствовал себя виноватым.
Потом достал свой дежурный альбом с фотографиями, папа очень заинтересовался:
— Гмм. Мама хорошо выглядит, ухоженная такая. А это что, у вас свой дом?
— Да, — смутился я. — Сергей недавно купил. Недалеко от города вроде, а рядом — озеро, рыбу можно ловить. Вот и завели себе бунгало. Говорит, когда я им внуков нарожу, они их там с мамой нянчить будут… — Я осекся и прикусил язык. Как можно было сморозить такую бестактность?
— Ничего себе бунгало, — возмутился папа. — Все из кирпича! А веранда-то!
— Да там еще много чего! — Я обрадовался, что он не заметил моей оплошности, и перевернул лист в альбоме.
На следующей фотографии я был эффектно сфотографирован возле расписного виндсерфинга, который лежал на песке, а сзади пенилось волнами море. Бернадет очень понравилась эта фотография, и она сказала, что на ней я похож на их младшего сына.
— Это ты где? — удивился папа.
— Дома, — признался я. — В бухте Федорова.
— В России знают виндсерфинг? Или это кто-то для экзотики привез?
Я, конечно, тоже немного удивился, потому что виндсерфинг не казался мне таким уж экзотическим видом спорта.
— Да нет. У нас многие этим увлекаются, — и признался: — Но я здесь для красоты стою, это моего приятеля доска, у меня своей нет. Я как-то не очень в этом деле — падаю. Пробовал на Бали, мама там даже тренера оплачивала, но чувствую — не мое.
— Ты ездил на Бали? — удивился папа. — А еще где был?
— Да в общем-то особо нигде. В Англию учиться ездил. В Корею, еще в школе. А в основном по Китаю путешествую, очень люблю эту страну! Все объехал: в Харбине был, в Пекине, в Шанхае, в Гуаньчжоу. И все равно еще тянет. Ну, нам-то проще, мы с ними соседи. Кстати, мама говорила, что ты учил китайский язык. Я тоже прилично фраз выучил! Ни чи фань ла ма? — Я подмигнул в сторону остывающей пиццы. По-китайски это значило примерно: «Не откушать ли вам?» Но папа не ответил, а взгляд его стал настороженным:
— А органы? Они выпускают вас? Или ты на них работаешь?
Я испугался, что папа принял меня за перевозчика органов для трансплантации, и объяснил, что это был просто туризм.
— Да нет, — поморщился он. — Я имею в виду КГБ.
Я оказался в полном тупике:
— КГБ?
— Комитет государственной безопасности. В мое время их так называли — органы.
— А-а! — Я почувствовал облегчение. — Теперь они ФСБ называются — Федеральная служба безопасности.
— Так теперь вы ФСБ боитесь?
— А чего их бояться? Я же не шпион!
Папа задумчиво доедал пиццу. Как-то не совсем мы друг друга поняли, мне кажется.
— Это что за рыжуха такая? — Папин взгляд наткнулся на Юлькину фотографию. Она там забавную такую рожицу в объектив скроила.
— Моя сестра. Юлька.
Настал очень щекотливый момент. Я знал, откуда у нас взялась Юлька, но на меня нашел какой-то ступор, я не знал, как ему сказать про его же дочь.
— А-а, хорошенькая! — Папа перевернул страницу, а я решил, что хватит с него сегодня впечатлений. Потом ему признаюсь, что у него еще и дочь есть. Приберегу радостную новость на другой раз.
— Может, выпьешь все-таки? — Он протянул мне последнюю банку пива, но я отказался, и он откупорил ее со вздохом: — Придется за тебя допивать!
В утешение я торжественно выудил из рюкзачка коробочку с часами:
— Это тебе!
— Ух ты! — обрадовался он. — Командирские! Механические! Здесь такие в цене!
Он тут же надел часы на руку и остался доволен.
— И дядя Саша одобрил.
— Кто?
— Лобанов. Саша Лобанов. Твой друг детства.
Папа помолчал.
— Знаешь, я здесь жизнь строить начал с того, что всех этих русских из головы повыкидывал. Если ты в Америке, то живи с американцами.
— Но вы же вместе учились, — напомнил я. — И потом он к тебе проездом каким-то заезжал сюда.
— Какая разница?
Он с удовольствием глянул на свои новые часы и спохватился:
— У меня трейн через полчаса. Я в пригороде живу. От дома до станции на машине доезжаю, там на стоянке оставляю, на трейн пересаживаюсь и еду на работу. Здесь так все делают. В Нью-Йорке вечные пробки и паркинг дорогой!
Мы прошлись до вокзала, тем более там мы договорились встретиться с Алинкой.
Папа купил в автомате билет, и я проводил его на перрон.
— Ты, это, — подумав, сказал он, — приезжай ко мне в гости на уик-энд. Я тебя с семьей своей познакомлю. — Он замялся, но я поддержал его улыбкой. — Ты же не маленький, понимаешь — жизнь есть жизнь. Я тут женился. И братик у тебя есть, Ники, Николай по-русски. Приезжай, в общем! Созвонимся до субботы и договоримся.
Он сел в вагон, а я помчался искать Алинку. Нашел у входа, курила, конечно.
— Ну как? — встревоженно спросила она.
— Алина! У меня брат есть! Колька! В субботу поеду к папе в гости и увижу его!
Алина смотрела на меня долгим вдумчивым взглядом.
— Я поеду с тобой, — решила она. — Даже интересно.
Я согласился. Папе наверняка приятно будет познакомиться с моими друзьями!
Тут мы с Алинкой вспомнили, что обещали на ужин борщ, и я запаниковал.
— Не нервничай! — ободрила меня Алина. — Я с утра научила Джулию, как варить бульон. К нашему приезду он должен быть готов. Дело за малым!
И мы понеслись в ближайший супермаркет, где набрали овощей, потом Алинка придирчиво выбрала банку огурцов, посетовав, что лучше бы солененьких, а не этих, их корнишонов в маринаде. Потом мы долго рыскали по залу и, вместо сала, купили шпик.
— Сойдет, — сказала Алинка, мы заскочили еще в один магазин, где торговали спиртным. Там я с удивлением обнаружил приличный выбор русской водки и купил большую бутылку «Посольской».
На трейн мы запрыгнули в последнюю секунду.
Дома нас ждал маленький сюрприз — на экзотический борщ Джулия позвала двух своих приятельниц с мужьями. Мы быстро перезнакомились со всей компанией и, оставив Джулию занимать гостей, вместе с Томом подключились в помощь Алинке.
Через час на столе в гостиной стояли тарелки с огурчиками, остатками шпика (то, что уцелело от борща), ржаной (по американским меркам, конечно, настоящего не нашли) хлеб, бутылка экстремально остуженной в морозилке водки и дымящиеся тарелки с борщом.
— Делишес! — воскликнул Том. То есть очень вкусно.
В общем, гости остались крайне довольны. Пить водку Алинка научила их сразу:
— Нет, Том, ты все неправильно делаешь! Ты рюмку выпил — и не дыши. Первым делом кусочек огурчика сразу понюхай — и в рот.
Том науку освоил удивительно быстро, остальные тоже не отставали. В общем, гости рассыпались в похвалах, и к полуночи мы кое-как их выпроводили. На гору грязной посуды в кухне Джулия махнула рукой — завтра придет Белл (домработница) и все уберет.