Она потом сутками возле меня сидела, про мою жизнь рассказывала и рассказывала. Какой я хороший и умный. Бизнес у меня был. Но не заладилось. Пришлось уехать на время. Как она меня ждала из «уральской ссылки». Как много лет мы уже вместе и только-только пожениться собрались, да беда со мной приключилась — уехал в Москву, а там в аварию попал. Спасибо, живой. Ничего не помню только. Ничего!
А вот к Зайке меня сразу потянуло. Почувствовал, что она близкая мне. Родная. И ведь не бросила инвалида почти! Я как-то сказал ей об этом, а у нее — слезы на глазах: «Выкинь из головы мысли такие! Мы столько лет вместе!» И не отходила от меня в больничке, все доктора упрашивала: отпустите скорее, дома ему лучше будет. Отпустили.
Дома у нас неплохо оказалось. Небедные мы, как выяснилось. Живем красиво.
Через месяц совсем в себя пришел. Поженились. Я настоял, чтоб обвенчались. Зайка согласилась, но заплакала. «Сережа, — сказала, — я столько этого ждала!»
Солнышко мое маленькое! Я тебя всю жизнь на руках носить буду!
Гостей никаких не звали. Так хотелось быть только вдвоем! На неделю дома закрылись.
А тем временем я совсем в себя пришел. По дому слоняться устал, по городу гулял, но недалеко — Зайка все время волновалась, когда я выходил.
Ожил, в общем. Поехали отдыхать. В Турцию. Поселились в отельчике небольшом. «Малибу» называется. Здесь тихо, Зайка сказала: «Отдохнем от всех, будем сами с собой». Я хоть и не устал ни от кого, но согласился — медовый месяц!
Отель почти на берегу моря стоит. Красиво! А воздух!..
У нас — огромный балкон с плетеной мебелью. Мы на нем по вечерам сидим. Долго-долго. Днем Зайка какие-то ванны лечебные и омолаживающие принимает, а я у моря лежу. В шезлонге. И ее жду. Скучаю!
Зайка освободится — придет на пляж. Часок поваляется, потом обедать едем. Она подолгу не загорает — говорит, что от этого состарится быстро и я ее брошу. Глупости! Это я-то ее брошу! Не брошу. Люблю, во-первых. А во-вторых, кому я нужен? Без прошлого, без памяти…
Гарсон по пляжу ходит. Напитки предлагает, мороженое. Я бы взял, конечно, но вечная проблема — у меня нет карманных денег.
Взял все-таки. Пиво и орешки. Гарсон сказал, что с карточки нашей гостиничной все спишут, я могу не беспокоиться. Я и не беспокоюсь, но как-то не по себе. Наверное, в прошлой жизни у меня все было немного не так. Поэтому не в своей тарелке себя чувствую. Как будто за чужой счет живу. Стараюсь много не тратить, только самое необходимое покупаю. Надо бы с Зайкой поговорить на эту тему, да все удобный момент не найду.
Возле меня в шезлонгах семейство расположилось: мама и двое ребятишек. Говорят интересно как-то между собой, на русско-английском. Мама длинноногая такая, мне понравилась. И ребятишки смешные, погодки, похоже. Человечки! Зайка тоже мне родить обещает. Скорей бы!
Завязал разговор. С детишками, потом с мамой их, конечно. Русские оказались, по живут в Америке. Она как-то с интересом на меня поглядывает. Вдруг знакомая? Из прошлого? Зайка говорит, что я бывал в Америке. Черт побери, вот проблемы-то!
Тут и Зайка подошла. Я знаю, она не любит, когда я с чужими разговариваю. Боится, наверное, что за дурака меня примут. И сейчас тоже напряглась слегка, но нашей компании поулыбалась. Совсем немного позагорала и повезла меня обедать.
В ресторане тоже она все время рассчитывается. Мне неловко как-то. Совсем я безнадежен, что ли? Даже есть на этом фоне не хочется. Надо обсудить это с ней…
А вообще уже домой тянет. Работать хочется. Бог с ним, с прошлым. Настоящее тоже ничего. Зайка сказала, что я уже совсем оклемался и могу снова приступать к делам. Займусь чем-нибудь потихоньку. А там — видно будет. Скорее, скорее хочется двигаться, шевелиться! Руки чешутся. Кажется мне, что не привык я дома сидеть…
После турецких пляжей осенняя Россия выглядит неприветливой. Я активно пытаюсь быть полезным. Странная вещь память, воистину: тут помню, тут не помню. Формулы и определения, чертежи и расчеты, даже английский, как оказалось, помню. А вот «файл» с биографией исчез. Смотрю на карту — вот он, город Владивосток, детство там прошло, учился, работал… А в памяти — ничего.
Стал почитывать медицинские статейки по этому поводу. Пишут, что толчком к восстановлению отключившегося участка мозга могут стать какие-нибудь имена, названия, даже звуки или запахи. Вот и пытаюсь натолкнуться на такой ключ.
Сегодня впервые после аварии сон увидел. Какая-то женщина пожилая приходила ко мне, стояла рядом и глядела. В руках корзинка с цветами. Цветы странные, явно искусственные. И казалось мне, что я знаю ее, что сказать она мне хочет что-то. А что — не понимаю. Я утром сон Зайке рассказал. Может, думаю, мама это была?
Зайка сказала, что это не мама. Мама моложе была, стройная.
Тогда, может, бабушка? Но бабушку мою Зайка никогда не видела и как она выглядела — не знает. Наверное, все-таки бабушка…
А на улице дождь, и дождь, и дождь…
Шарил вечером в Интернете. На интересные данные натолкнулся по некоторым строительным методикам. Так увлекся, что с женой в первый раз поссорились — отказался идти в койку. Всю ночь проработал. А под утро задремал на диванчике. И опять бабушку увидел. Интеллигентная, аккуратная. На учительницу похожая. Сказала: «Сережа, я тебе стихи написала, послушай». И я слушал, и мне нравилось. Но когда проснулся, ничего из этих стихов вспомнить не смог.
…Как-то растревожил меня мой сон. Днем в офис один поехал, на метро. Пока к станции шел, в окружающую действительность всматривался. В подземном переходе целый мир: свое население, своя культура. Флейтист играет, бабульки связками грибов сушеных торгуют и яблоками. А еще — плодами рукоделия. Носочками да шарфиками. Перед одной такой коробейницей я интересную вещицу увидел — вывязанные из ниток накрахмаленные вазочки и всякие розеточки. Я смотрел на них, и было у меня ощущение, что они о чем-то мне напоминают.
Простоял я над лоточком довольно долго. Хозяйка услужливо раскладывала передо мной товар. А я все глаз не отрывал от вязаной посуды. Но так ничего и не вспомнил. Хотя вазочку купил.
Принес покупку в офис, на стол свой поставил. Тут Маша примчалась, на мое приобретение уставилась и смеяться начала.
— Сережа, никогда не думала, что тебе такие вещи могут нравиться! Убери скорее, пока никто не видит, — засмеют!
А мне как шлея под хвост. Вот чувствую, что-то тут важное для меня кроется. Маше ничего говорить не стал, а вазочку оставил. Народ и впрямь с удивлением на нее смотрит, в глазах — вопрос.
Потерпите. Вспомню — объясню…
ШИЗА
Она вихрем влетела в мой кабинет. Экзальтированно-спортивная, стрижка ежиком. Следом — растерянная секретарша заглянула и пискнула:
— Это к вам, Виктория Андреевна. Лизавета Алексеевна.
— Можно просто Лиза, — поправила посетительница.
Ну, Лиза так Лиза. Имечко, конечно, не в моем вкусе.
— Я справочник издаю. — Лиза сразу в кресле удобно устроилась. — Могу вашу рекламку там разместить.
— А не разместить можете?
Лиза юмор оценила, но сразу убеждать взялась, что дело это очень мне выгодное. И денег больших стоить не будет. Легче было согласиться. Взялись текст обсуждать. Я из вежливости кофе предложила. Лиза невежливо согласилась. Пришлось угощать.
Через десять минут Лиза спросилась закурить. Куда деваться — разрешила. Закурила. Сигареты у нее были из дешевеньких. Долго потом проветривали. В общем, кое-как выпроводили.
С тех пор совсем немного времени прошло. Дней пять, наверное. Мы с Юлькой на море съездили. Я загорала, она купалась. К вечеру вернулись. Я возле гаража шезлонги выгружала, вдруг:
— Здрасте, Вика Андреевна!
От хозяйства оторвалась, челку с глаз сдунула.
— Здравствуйте, Лиза! Вы какими судьбами?
— Вас поджидаю.