Что делать-то? Может, ну его к черту, этот ужин, Вику. Рискованно. Очень рискованно! Ну а дальше как? За границу с ним сбежать? Наплету ему с три короба, привыкла уже. И поселимся где-нибудь в Зеландии. Денег у меня на три жизни хватит. Там уж точно никого не встретим. Будем жить счастливо. А вдруг?.. Страшно подумать! А вдруг вспоминать начнет? И ведь он тоже любит меня теперь. Ласковый такой. Только меня любит! Только мой! Всех забыл! Я столько ждала этого! Добилась. Какой ценой?!
Мысли мои тревожные Сережа прервал. Из спальни вышел.
— Чего не спится, Заяц?
А сам заспанный еще, жмурится. Сладкий мой, любимый, беззащитный! Мой все-таки! Мой, мой, мой! Я на все ради него готова!
— Не знаю, Сереж. Не спится чего-то, и все. Кофе будешь?
— Давай.
Налила ему в кружку красивую, бутербродов сделала. Подала. В макушку чмокнула. Сроду ни за кем так не ухаживала, а за ним — нравится. И смотреть нравится — как ест, как пьет, какой сосредоточенный при этом. Я без этого жить уже не смогу. Раньше немного опасалась его. А как памяти лишился — все иначе стало. Как ребеночек — нежный, доверчивый. Мой! Никому не отдам. Я его всю жизнь люблю.
Тут он признался:
— Я давно уже проснулся.
— А чего прятался? Не выходил?
— Сон приснился хороший. Последнее время много снов вижу. Как будто у нас с тобой сын родился. Сын!
— Хороший сон. Ну и выскочил бы сразу, рассказал.
— Да, знаешь, Маш, лежал с закрытыми глазами, имя ему придумывал.
Чего-то нехорошо мне стало. Вдох-выдох. В руки себя взяла, улыбку натянула.
— Родить — дело нехитрое. Рожу! Главное, имя-то придумал?
Он меня к себе притянул, губами в ухо щекотно подышал, у меня мурашки сладкие забегали, прижалась к нему, но тревога еще теплилась.
— Так как назвал-то?
Он блаженно в глаза мне заглянул. Близко-близко. Глаза у него зеленые, с темным ободком.
— Гришей…
Мы сидели за столиком в ресторане и ждали Вику. Оба заметно нервничали. Сережа боялся попасть впросак, а я… Ну, понятно отчего. Может, дрогнет и не придет?
— Не волнуйся. — Я взяла его за руку. — Все будет хорошо. Я рядом. А вот и Виктория.
Она вошла, и администратор сразу бросился проводить ее к нашему столику. Она шла неторопливой походкой человека немного усталого, но уверенного в себе. Ничего лишнего. Хотя ведь тоже волновалась, наверняка. А мое-то сердчишко колошматилось! Хотя я и обпилась перед выходом полным набором успокоительных.
— Здравствуйте, — спокойно сказала она и посмотрела в Сережины глаза.
Все, сейчас лучики пересекутся и у него в голове произойдет взрыв. Господи, будь со мной! Но в ее глазах не было ни гнева, ни любви. Взгляд все того же усталого, но уверенного человека. Пронесло.
— Здравствуй, Виктория! — Сережа подскочил, широко заулыбался и поцеловал ее руку.
Опять опасный момент. Сейчас учует родной запах и очнется. Обошлось! Только Вика руку немного резковато у него отняла. Ага! Все мы не железные!
Безуглов услужливо пододвинул ей стул, она уселась, хладнокровно развернула льняную салфетку и пристроила ее на коленях.
— Хороший ресторан, — похвалила она.
— Да, — поддержал Сережа. — Нам с Машей тоже очень нравится.
И с деланым аппетитом увлекся салатом, а я взяла инициативу в свои руки. Избегая щекотливых тем про общих знакомых и родственников, я спросила, как там Владивосток.
Вика сдержанно рассказывала, что во Владивостоке новый молодой мэр, город преобразуется, становится чистым, много строится красивых современных зданий. В этом месте Безуглов оживился, а я снова занервничала. Но опять повезло, и мне удалось перевернуть разговор в другое русло.
— А у нас новость! — радостно сообщила я.
— Какая же?
— Машка беременная! — выпалил Сергей.
Я вообще-то хотела сказать, что мы планируем открывать второй офис. Но слово не воробей. Я замерла. Вика тоже, но ненадолго.
— Я вас поздравляю. — Она улыбнулась. Горько улыбнулась. Взяла бокал с вином и отпила из него три больших глотка.
Представляю, что творилось у нее на душе. Нет, я, наверное, не представляю.
Принесли горячее, я лихорадочно соображала, в какое русло направить беседу, и заговорила о замечательном поваре, на котором весь этот ресторан держится.
— Отличная кухня! — похвалила Вика, и это была ее единственная фраза.
Я же, не умолкая, расписывала достоинства местных блюд так, как будто сама была владелицей этого заведения. Почему-то мне показалось, что Вика больше не опасна, и сердце теперь не колотилось, но щемило. Мне было жалко ее.
Однако расслабилась я рановато. Мы уже сворачивались и пили кофе, когда она изрекла, обращаясь к Безуглову:
— Знаешь, кто меня во Владике в аэропорт отвозил?
— Кто? — оживился он, но при этом метнул в меня испуганный взгляд.
Я и сама напугалась.
— Григорий, — доложила Вика и снова пристально посмотрела на Сергея.
Бах! У меня даже в глазах потемнело. Но Вика немного промахнулась. Ей надо было сказать «Гришка».
— Григорий! — Я поняла, что Безуглов не вспомнил, потому что снова растерянно посмотрел на меня, и подхватила: — Как он там?
— Вырос, настоящий мужчина, — насмешливо ответила мне Вика и пояснила лаконично: — Вот машину себе купил, в городской администрации работать начал. — И снова обратилась к Сереге: — Ты бы звякнул ему. Он ждет, беспокоится.
— Звякну, — засуетился Безуглов. — Конечно, звякну.
Вика восприняла эту суетливость по-своему и стала прощаться. Мы быстренько рассчитались и вышли вместе.
— Давай мы тебя подвезем, — радушно предложил Сергей.
— Спасибо, Сережа. Вон за мной такси в очередь выстроились.
— Ну, ты там привет всем передавай. Мы, может, с делишками разгребемся и смотаемся во Владик. А, Маш?
— Отличная идея, — поддержала я. Ага, размечтался!
— А ты нам звони, звони! А приедешь еще раз — никаких гостиниц. Останавливайся у нас, квартира большая. Мы будем рады!
Вика посмотрела на него очень внимательно. Как доктор на пациента, но Безуглов не заметил и опять засуетился, выудил из кармана визитку:
— Вот.
На визитке значилось: «Адвокатское бюро «Партнеры». Безугловы Сергей Викторович и Мария Алексеевна». И телефоны с адресами. Это я так придумала, простенько и со вкусом. Вика внимательно прочитала визитку и усмехнулась:
— Здорово!
Кажется, она начинает сдавать. Сейчас выдержке конец и вцепится мне в волосы. Я порывисто обняла ее и горячо зашептала в ухо:
— Вика, ну прости, прости меня! Но ты же сама все видишь!
Со стороны было похоже на теплое прощание двух подружек. «Сейчас она меня задушит, — мелькнуло у меня в голове, — очень удобный момент». Но она спокойно отстранилась и посмотрела в мои глаза тем же взглядом, что раньше на Безуглова.
«Бог простит!» — сказала бы на ее месте я. А она ничего не сказала. Сережа тоже бросился было обниматься напоследок, но тут она как-то увернулась, а сама взяла его ладонями за голову, встала на цыпочки и поцеловала в переносицу:
— Пока, Сережа и Маша Безугловы!
Меня снова сковал страх, но она села в такси, хлопнула дверцей, и машина тронулась.
Мы пошли на стоянку, и Безуглов пожал плечами:
— Она немножко странная, ты не находишь?
— Да нормальная она. Просто к тебе всегда неровно дышала.
Я обернулась вслед Викиному такси и увидела, как оттуда вылетел маленький квадратик — наша визитка. Все, больше нас для нее не существует. Я чувствовала огромное облегчение, но на душе было погано. Просто гадко.
— А кто этот Григорий, про которого Виктория говорила? — спросил Сережа, когда мы приехали домой, но я уже была готова к ответу: