И наконец — вот они, панды! Один черно-белый ком свернулся в тенечке, другой большой толстый мишка сидит на дереве, точнее, на стволе бамбука, высоком, как дерево. Этот, видно, перекусить собирался, а тут его сон неожиданно сморил, вот он и покачивался теперь на стволе в такт собственному сопению. Служители прямо театр пантомимы устроили. Глаза повыпучивали, пальцами все на губы показывают. Чтоб, значит, никто из посетителей звука не издал, а то, не дай бог, мишка во сне испугается и с бамбука свалится!
А с орангутангом у Ирочки даже интеллектуальный контакт состоялся. Они, орангутанги, на горе живут, как на свободе. А зрители внутри горы по этажам переходят, через большие стеклянные окна жизнь своих ближайших сородичей наблюдают. А окна эти напрямую к животным выходят, и, кроме стекла толстенного, между человеком и животным ничего нет. Чтоб, значит, ощущение полного единства было. Вот на одном из этажей Ирочка с Дэвидом одни оказались, других посетителей не было. А через окно большая обезьяна видна, недалеко в задумчивости сидит и вдаль глядит. Ирочка вплотную подошла, даже носом к стеклу прижалась, — орангутанг взгляд на нее перевел. Ирочка ему улыбнулась и ручкой поманила. Так просто поманила, для смеха. А тот внимательно так на нее уставился. А потом вдруг к ней бросился, да не просто пошел или побежал, а, на корточках сидя и руками длиннющими в землю упираясь, вокруг собственной оси, как юла, закружился. И так, кружась, к ней и подлетел. И тоже носом к стеклу прижался. Ирочка, правда, испугалась немного. От стекла отшатнулась. А обезьяна, нос прижав, на нее внимательно так глядит и как бы даже улыбается, губами подергивает. Ирочка мужество собрала и свою ладошку врастопырку к стеклу прижала. Орангутанг подумал немного и ладонь черную так же врастопырку со своей стороны стекла к Ирочкиной прижал. Тут Дэвид из-за спины ее выдвинулся. Обезьяна на него глянула и другой лапой глаза себе закрыла. А потом резко отстранилась и так же юлой вниз по склону умчалась. Очень Иру это впечатлило. Было у нее ощущение, что орангутанг поговорил с ней, да она чего-то не поняла. А Дэвид посмеялся, но на Ирочку особенно так посмотрел.
Он, Дэвид, очень старался Ирочке все самое интересное показать. А билеты-то наверняка недешевые. Даже неловко как-то. И обедать ее в маленькие ресторанчики водил, и фрукты в номер привозил. Хороший он, Дэвид. Добрый, внимательный. Ирочка к нему за заботу его и внимание глубокой благодарностью прониклась. И очень жалела его за росточек маленький и тельце тщедушное. Ведь не внешность в человеке главное, как мама всегда говорила. Была бы душа добрая.
Один раз Дэвид сказал, что днем приехать не сможет, занят будет, по Ирочка, если захочет, может сама с утра на пляж сходить. А вечером он ее на концерт приглашает, на мюзикл «Кэтс».
Ирочка утром подольше в кровати понежилась. В такой-то огромной хоть поваляться от души! Потом в душ отправилась. Там, как всегда, три комплекта полотенец. Значит, за день все три извести надобно. А то подумают, что мы, русские, — грязнули. Ирочка к этому вопросу с первого дня очень ответственно подошла и трижды в день душ исправно принимала, дабы державу не посрамить. Даже шкурка болеть стала. Но Ирочка терпела. И все мазилки из корзиночки добросовестно пользовала. Зато пахла она теперь! Как американская мисс из высшей лиги.
Закончив с туалетом и сварив кофе на своей кухне, она села в плетеное кресло на балкончике. В суете последних дней ей никак не удавалось поразмышлять. Каков же результат ее пребывания в Америке? Дэвид очень мил и добр. Но что дальше? Да и чего она сама хотела бы? Честно говоря, даже стараясь быть совершенно откровенной с собою, она не могла ответить. Пошла бы она замуж за Дэвида, если тот предложит? Ну, некрасивый, но добрый и внимательный. Да ведь у нее, Ирочки, и особого выбора-то нет. Годы идут, а она — все в прихожей на диванчике. А здесь ей нравится. Красиво! Чистота и порядок. С языком особых проблем нет. Насчет работы — видно будет. Она, наверное, смогла бы вести хозяйство. Ирочка представила себя в передничке на кухне среднестатистического американского дома, за окошком — стриженая лужайка, на крылечке в больших горшках — цветущие растения. Да, ответила она себе. Пошла бы. Замуж.
Откушав кофе, отправилась наша девушка погулять по окрестностям. Для начала пошла к пляжу. Мимо по шоссе респектабельно шуршали шипами красивые машины, начищенные до блеска. Выхлопных газов здешние американцы, по-видимому, не знают вообще. Только запах магнолий и моря.
Рядом с ней у светофора притормозила открытая красная машина. За рулем молоденький светловолосый паренек, прическа ежиком, улыбка белоснежная. На заднем сиденье за его спиной — большая желто-белая доска для катания по волнам. Из аудиоколонок громкая музыка. Парнишка дождался зеленого сигнала, машинка рванула дальше. Ирочка смотрела ей вслед. «Господи, мальчик, какой же ты счастливый! Ты даже и не подозреваешь, какой ты счастливый!» — неожиданно для самой себя подумала она.
Так дошла Ирочка до самого пляжа. Все вокруг было точь-в-точь из сериала про спасателей Малибу. И широченная полоса чистейшего песка, и изумрудные длинные волны, и белые шезлонги, и красивые шоколадные тела. Хотя в это время года уже не купальный сезон и людей немного. Ирочка на лавочку присела, лицо ласковому солнышку подставила. Вдруг слышит рядом речь родную. Поглядела в ту сторону: люди немолодые, лет под восемьдесят — две дамы и один господин в белой бейсболке, — какую-то встречу обсуждают. Речь русская, но чужестранный оттенок чувствуется. Бабульки жеманятся, дедок гоголем держится.
— И как же, милый Степан Самуилович, вы свой спич закончили?
— А тем и закончил. Мол, счастлив, дорогие однополчане, что мы с вами на Тихом океане свой закончили поход. С этой стороны.
Дамы захихикали, даже в ладошки похлопали.
Ирочка с лавочки поднялась и вдоль берега гулять пошла. Вот старички радуются, что судьба их сюда забросила. Интересно, а она, Ирочка, так же радоваться будет? «Даже не знаю, — подумала, — хотя чего прежде времени ностальгии опасаться? Меня сюда пока никто жить не зовет».
Дэвид заехал вечером. В костюме, при бабочке. Смешной такой! Ирочка тоже расстаралась: на высокие каблуки взгромоздилась, юбочку, правда, строгую надела, черную, зато блузку самую откровенную — ярко-голубую, рюшей много-много, и плечи почти открытые. Дэвид долго смотрел на нее, по ничего не сказал. Сильно впечатлился, наверное. У них-то в Америке женщины как-то скучно одеваются. Пиджаки, джемперы, джинсы, футболки. Бусы редко носят. Все доказать чего-то пытаются. Мол, мы такие, как мужчины, сами за себя постоять умеем. Говорят, даже есть такие, что обижаются, если им мужчина пальто подаст или вперед пропустит. Напрасно, между прочим!
В общем, поехали Ирочка с Дэвидом на концерт. На такси.
Не хотелось Ирочке признаваться, но концерт ее сильно разочаровал. «Кэтс», «Кэтс»! — она об этом еще в России слышала. А на самом деле оказалось — ничего великого. Когда-то, когда они с Леной еще девчушками были, мама их периодически в городской музыкальный театр водила. Ну, там «Веселую вдову» смотрели или «Мистера Икс». Вот «Кэтс» эти чем-то то самое детство Ирочке и напомнили. Весело, конечно, и интересно один раз посмотреть, но столько шуму из ничего! Однако Дэвид явно гордился, что вывел гостью на известное шоу, поэтому она высказала ему самые восторженные отзывы. Мол, сроду ничего подобного не видела! Да, дипломатом была Ирочка.
А Дэвид, прощаясь с ней у дверей мотеля, сообщил, что назавтра они приглашены на пикник с родственниками. «Ой, — подумала Ирочка, — никак смотрины!» Но Дэвиду ласково улыбнулась и головушкой кивнула.
Ирочка полночи гардеробчик свой пересматривала. Хорошо, что мама ей платьишко белое в горошек положила. Для пикника самое то. Еще бы шляпку соломенную. Да, жаль, нет у нее здесь такой. Ну да ладно, можно поясок от платья на головку повязать. Очень даже мило получится.