Та не поддалась.
— Он и не забыл…
— Давай я попробую? — предложил Иолай.
— Ну, попробуй, — ответила Габриэль, пропуская Иолая к двери.
— Так, поглядим… Вроде, не сложно.
Иолай налёг на дверь, но та не поддалась. Тогда он пошарил по карманам и вынул складной нож.
— То, что надо, — заметила Габриэль.
Иолай ухмыльнулся и принялся ковырять остриём ножа дверную скважину.
— Давай же, Иолай! — вскрикнула бард, наблюдая за его действиями.
— Я стараюсь, Габриэль! — прошипел Иолай сквозь зубы, усиленно ломая замочную скважину.
— Сюда бы сейчас Автолика, он спец по замкам, — задумчиво констатировала Габриэль.
Габриэль подошла к двери вплотную, не дотрагиваясь до неё, поглядела на стены и потолок, которые целиком были усеяны цветными рисунками и иероглифами.
— Знаешь, я думаю, что рисунки тут не простые.
— Что ты подразумеваешь под этим?
Габриэль повернулась к другу:
— Эти рисунки, на мой взгляд, обозначают, что мы отсюда никогда не выберемся.
— Как же тогда быть? — застонал Иолай.
Замочную скважину сломать не удалось.
— Лучше ничего не предпринимай, сделай одолжение!
Иолай сел на пол у двери.
— Ой!
— Извини, я должна была предупредить тебя, что пол холодный, — произнесла Габриэль.
Иолай потёр щеку.
— Я знаю, что пол холодный, но мне отчего-то не слишком смешно.
— Ладно, что сам сообразил, — похвалила его Габриэль. — Ведь быть пойманными в заколдованной камере — вообще не смешно.
Глава 13
Иолаю стало ужасно скучно: он уже много времени всё рассматривал символы и рисунки древних животных, которые покрывали стены камеры, и притомился от этого. Большинство изображений были неудобно расписаны и он постоянно вертел головой, пытаясь разгадать смысл рисунков, и под конец едва ли не вспотел.
≪Не хочу больше видеть песок≫, — подумал он, отирая его с ладоней.
Песок был всюду: и в волосах, и в глазах, даже во рту и на одежде. Да, бродить около моря ещё долго не захочется… Иолай выпрямился, застонав, и поглядел на Габриэль, которая сидела на полу, словно язык проглотив, и не двигалась с места уже много времени.
— Ээээ, Габриэль, всё хорошо? — спросил Иолай.
— Мы тут долго, — ответила Габриэль, уставясь в пустоту перед собой.
— Я уверен, что с Зеной всё нормально, — успокоил её Иолай.
Габриэль вдруг встревожилась:
— Я вот думаю, как там Геракл и Кэтия…
— Ну, они там не одни, в конце концов, — Иолай присел около неё.
— Знаю, но если она решит навредить ему?!
— Пусть только поробует, Геракл смекалистый, он её быстро приструнит, — уверил её Иолай. — А возвратившись в Грецию, быром вернём ей её кошачий облик.
— Да, конечно, — проворчала Габриэль. — А то Гераклу может угрожать беда.
Иолай вдруг наморщил лоб:
— Тут что-то не так.
— Ты прав, — подтвердила Габриэль.
— Да нет, у Салмонея что-то не так.
— Знаю и переживаю. Или ты уже забыл?
— Я говорю о том заклинании. — Иолай встал и начал ходить по камере. — Заклинание вовсе не превращало кошку в человека.
Габриэль взглянула на него, вспоминая слова заклинания.
— Ты прав, оно лишь вернуло объекту его истинный облик, и без разницы, чем или кем стал объект.
Иолай кивнул:
— Да, получается, наша Кэтия стала человеком.
— Получается, что мы вообще не обращали кошку в человека, — медленно сказала Габриэль, начиная понимать.
— Мы реально видели женщину, обращённную в кошку, которой вернули её настоящее обличье.
Габриэль фыркнула:
— Интересно. Выходит, в Египте есть бездумные девушки, обращающие себя в кошек.
Иолай расхохотался:
— Сложно это представить, да?
Резкий звук разнёсся по коридору, оборвав его смех. Иолай уставился за прутья и увидел напротив их камеры девушку, которая стояла в окружении многих глиняных мисок.
Она уронила кувшин, который до краёв был наполнен водой, что на полу растеклась большая лужица.
Девушка уставилась на Иолая диким взглядом.
— Эй, тебе не хорошо? — спросил её тревожно Иолай.
— Ты только что сказал, что видел, как кошка обратилась в женщину, так? — спросила девушка дрожащим голосом. — Это кошка из нашего храма?
— Так и есть, — ответил Иолай. — А что, тебе знакома эта кошка?
Девушка была испуганной и растерянной.
— Что не так? — спросила Габриэль, поднимаясь с пола. — Неужели у тебя о ней грустная весть?
— Я должна всё рассказать нашей жрице Питкет! — заявила она.