Артем упал на диван, обхватил голову руками. Как вызволить девочку? Если полиция отпадает… Следаки? Прокурорские? Черт… Толян!
Руки все еще дрожали, когда он листал список контактов в телефоне. Толе Маркову он не звонил уже очень давно. Больше трех лет. Они были закадычными друзьями в детстве, но после школы потеряли друг друга, пока Артем не получил повестку из следственного отдела прокуратуры по Адмиралтейскому району. Следователем оказался Толян Марков. Тогда Каверин работал фотокором в «Вечернем Петербурге» и ему в кадр случайно попал подозреваемый по громкому заказному убийству. Дело раскрыли, а дружба между ним и Толяном возобновилась. Но потом снова сошла на нет. Год назад он случайно видел в интернете информацию о том, что Марков возглавил отдел по особо важным делам Следственного управления по Санкт-Петербургу. Так что оставалась ничтожная возможность, что Толян поможет. Только бы номер не сменил. Хотя выбора у него все равно не было.
Уже набрал номер, сообразил, что время далеко не рабочее, но сбрасывать звонок не стал. И не зря, после четвертого гудка усталый мужской голос ответил:
— Марков. Слушаю.
— Толян! Это Каверин.
— Ох ты, Темка!
Голос сразу перестал быть сухо-деловым, это было хорошим знаком.
— Надо встретиться, Толь, помощь нужна.
— Ты во что-то вляпался? — озабоченно спросил Марков.
— Ну… можно и так сказать.
— Каверин! — громыхнул Марков. — Если у тебя проблемы с законом, даже не думай…
— Нет, Толян. Хочу создать их одной мрази.
— А, ну это другое дело. Борьба с преступностью — святое. Подъедешь ко мне?
— Давай на нейтральной. Не люблю я казенные стены.
— А давай! Кабачок на Литейном знаешь?
— Знаю. Пиво хорошее там.
— Через час, успеешь?
В заведении было людно, Марков даже светанул удостоверением, чтобы их посадили подальше, в так называемый «вип-зал», который скорее напоминал крошечную каморку папы Карло. Не хватало только нарисованного на холсте камина.
Неспешно потягивая темное чешское, Марков внимательно слушал сбивчивый рассказ Артема и иногда задавал вопросы. Когда Артем закончил, помолчал и недоверчиво произнес:
— Ну ты прям коза-ностру расписал. Целая сеть торговли девочками.
— Я это слышал от одной из жертв. Которую, кстати, эта мразь сейчас пытает самым изуверским способом.
— А она потом не откажется?
Марков сощурил глаза.
— Знаем мы, плавали. Сначала жертва, потом «люблю — не могу», это все по согласию. А про других девочек тебе ничего не известно.
— Но можно пробить этого Тишмана, поднять его связи. Думаю, если копнуть…
— Это время, — остудил его пыл Марков. — А тебе, как я понимаю, каждая минута дорога… Что там ты про капсулу с ядом говорил?
— Допускаю, что этот гад блефовал. Но проверять, сам понимаешь, не стал. Толян, поверь. Девочка не откажется. Она на грани, сама просила убить ее. Тишман — нелюдь. Сам бы придушил.
— Не знаю…. Что у нас есть? Твои показания со слов девчонки и ее записка? На чем возбуждать-то…
— Ну, ты же у нас важняк! Вот и придумай!
— Ладно.
Марков устало потер лоб.
— Сейчас как раз на волне борьба с педофилами. Попробую договориться на неотложное ОРМ. Адрес есть этого Тишмана?
— Нет, — смутился Артем.
Марков только покачал головой.
— Дилетанты… Телефон хоть есть?
— Да, только мобильный.
— Давай уже, — простонал Марков.
Теперь уже Артем молча сидел и наблюдал, как Толян звонил кому-то, договаривался, просил, ругался, потом раздавал короткие четкие команды.
— Ну все, понеслась. Смотри, если твоя жертва пойдет коленками назад…
— Не пойдет. А мне можно?
— Куда тебе можно?
Марков закатил глаза.
— Домой, брат, домой. Позвоню, как только твою жертву вызволим.
— А куда ее? У нее никого нет, сирота.
— По состоянию. Если ты не перегнул — скорей всего в больницу. Сказал — отзвонюсь, — отрезал Марков, встал и подал Артему руку.
— Все, давай. Работой на всю ночь ты меня обеспечил. Настоящий друг!
— Прости, брат… но кроме тебя некому…
— Ладно, ладно, двигай. До связи.
Дома Артем, даже не разуваясь, с размаху упал на диван, положил перед собой телефон и, как каменный, так и просидел, не сводя глаз с серебристого прямоугольника, пока тот не запел голосом Кипелова.
— Ну все, Темка, закончили с твоей жертвой насилия, — отрапортовал Марков. — А ты прав оказался. На девочке места живого нет. Тишман этот прям как гестаповец. И ожоги, и порезы, и гематомы, и … тьфу, даже говорить противно. В-общем, она в первой клинической. Завтра можешь навестить.