– Да! – кивнула девушка.
Логинов живо выбрался из-за своего стола и помог Оксане подняться. Та была одета в легкую блузку и модные джинсы с рисунком в виде разноцветных цветочков. Доведя даму до танцпола, Виктор положил ей руку на талию и спросил:
– Вас Оксана зовут?
– Да. А вы откуда знаете? Услышали? – догадалась девушка.
– Да. Я Виктор.
– Очень приятно!
– Мне тоже. Вы чем занимаетесь, Оксана?
– Танцую с вами вообще-то!
– А! Ну да! А я вообще-то с друзьями в клубе сижу! Обещал их развести по домам, вот и хлебаю сок!
– А! Так вот почему вы не пьете!
– Да! – кивнул Виктор. – Именно поэтому!
– Все с вами понятно!
– А конкретнее? Вы имеете в виду что-то вроде того, что я латентный алкоголик? Или латентный семьянин?
– Еще и латентный остроум!
– Еще бы! После трех разводов поневоле становишься остроумным!
– Вы что, были трижды женаты? – спросила Оксана почти с ужасом.
– Хотел сказать, что четырежды, но не буду! – покачал головой Виктор. – А то убежите, не дотанцевав!
– По-моему, вы просто уходите от ответа!
– Да нет. Трижды, но это было давно и неправда.
– Да-да… – кивнула Оксана.
– Все вы так говорите! – засмеялся Виктор.
– Что?.. – растерялась Оксана.
– На этом месте вы должны были сказать: «Все вы так говорите»! Это любимая фраза женщин.
– Ну, наверное, потому, что мужчины дают повод это говорить!
– Не буду спорить! – пожал плечами Виктор. – Я вообще-то с этой стороны мужчин практически не знаю!
За время этого вроде бы бессмысленного разговора Логинов сделал две вещи. Во-первых, во избежание осложнений, быстренько разочаровал Оксану насчет себя. А во-вторых, вроде бы невзначай приблизился с ней к столу, на котором остался недопитый коктейль Игоря Грабко. Тот танцевал в стороне барной стойки с той самой чопорной молодой женщиной в очках.
Вошедший вскоре после Грабко в зал Шургин направился к Виктору и, приложив правую ладонь к груди, проговорил Оксане:
– Прошу прощения, я буквально на секунду украду вашего партнера! На одну секунду! Хорошо?
На лице Шургина было написано такое искреннее смущение, что обидеться на него было невозможно, и Оксана кивнула:
– Да, конечно!
Шургин еще раз кивком извинился и, взяв Логинова за локоть, развернул к столу Игоря Грабко. Дальнейшее было делом техники.
– А девушка просто клад, Логинов! Я бы на твоем месте обязательно взял у нее телефон!
Говоря это, Шургин потянулся правой рукой к стоящей на столе пепельнице – вроде как сбить пепел. В ладони той же правой руки у него была зажата зажигалка с контейнером. На миг задержав ее над бокалом Грабко, Шургин нажал мизинцем кнопку, и Виктор увидел, как в стакан упали три или четыре крошечные гранулы. Растворились они практически мгновенно.
– Хорошо! Возьму обязательно! – кивнул Виктор, хлопнув Шургина по плечу.
32
– Добрый день, Юля! – проговорил Живицкий, быстро сбежав по ступеням к «Мерседесу».
– Здравствуй, Аркаша! – пожала руку самого молодого украинского олигарха Юля.
Живицкому едва-едва перевалило за тридцать. При этом он уже почти десять лет фигурировал на страницах журнала «Форбс» в списках самых богатых людей СНГ и Восточной Европы. Однако в лицо Живицкого почти никто не знал.
Аркадий кивнул Ванину и телохранителям, после чего сделал гостеприимный жест:
– Прошу!
В доме он хотел было проводить Юлю в кабинет, но та сказала:
– Давай лучше возле бассейна посидим…
– Да-да, конечно! – кивнул Живицкий. – Выпьешь что-нибудь?
– Да!
– Мартини?
– Можно чего-нибудь покрепче.
– Мишель, два мартеля к бассейну! – повернулся Живицкий к дворецкому.
Бассейн виллы «Каролина» был произведением технологического искусства. Вообще-то он был закрытым, но при желании перекрытие убиралось голосовой командой. Не успели Живицкий с Юлей присесть за столик у воды, как бесшумно появившийся дворецкий принес напитки и так же бесшумно исчез.
– Ну что показало обследование? – спросил Живицкий, потянувшись к стакану.
Юля, взяв свой, оглянулась и спросила:
– Тут у тебя насчет насекомых проверяют?
– Конечно! – кивнул Живицкий. – За это можешь не беспокоиться…
Юля кивнула и сказала:
– Мне срочно нужно десять миллионов долларов, Аркадий! На операцию…
– Не понял! – замер от удивления Живицкий.
– Странно, ты всегда был понятливым мальчиком. Десять миллионов. Наличными. Без бумажек и всяких прочих следов. Что тут непонятного?