Твердая мужская рука обхватила женщину за талию и приподняла, высвобождая край кимоно, отбрасывая последнюю преграду. На ее обнаженное тело навалился холодный и тяжелый господин Ито. Его жена стиснула зубы и постаралась подчиниться, открыться, отдаться неизбежному, терпя боль, пересиливая нарастающий страх.
Ближний светильник, похоже, накрыли недостаточно тщательно - за плотной тканью ширмы затлел легкий огонек, торопливо задвигалась служанка, пытаясь его погасить, но он все разгорался. И в его дрожащем свете госпожа Минами увидела, что за лицо нависло над ней.
Не в силах издать ни звука, не в силах вздохнуть, теряя сознание от ужаса, она последним усилием дотянулась до ширмы и опрокинула ее на огонь. Ткань вспыхнула.
То, что только что овладело несчастной женщиной, теперь воздвиглось над ней в полный рост. Служанки, до тех пор забившиеся по углам, бросились было тушить горевшую ткань, но оно... это... повернуло к ним белое лицо-череп с черными провалами глазниц, и протянулась поверх огня костлявая длинная рука.
С воплями ужаса бросились они разбегаться, как куры из курятника, оставив лежащую в беспамятстве госпожу. Тень с белым лицом поплыла за ними.
Женский визг разбудил поместье. Стража прибежала на крик, не понимая, что происходит. Они никого не увидели, кроме насмерть перепуганных девушек, повторявших, точно в бреду:
- Юрэй! Юрэй!
Сам юрэй, гневный призрак непогребенного, исчез бесследно.
В доме разгорался пожар. Те из стражников, что прибежали позже, не задерживаясь, кинулись его тушить, но в толкотне и неразберихе мешали друг другу, и только успели вынести госпожу и ее дочку, как затрещали в пламени бамбуковые и шелковые пологи и ширмы, и ничего больше спасти уже было нельзя. Пол горел, горели опорные столбы, с крыши в огонь сыпалась и трещала, раскалываясь, черепица.
Из колодца таскали воду, поливали стены снаружи, пытаясь помешать разлету искр. Но кое-где загорались и деревья в саду; их спешно рубили. Спасали уже не дом, спасали поместье с его жилыми домами и хозяйственными постройками, кухней, конюшнями и кладовыми. Помогало то, что влага от вчерашнего дождя не успела просохнуть - но на мокрой земле ноги скользили, люди падали, разливали воду. К утру огонь все же удалось остановить. Колодец к этому времени вычерпали до дна, таскали воду из реки.
На террасе господского дома, освещенной багровыми сполохами, всю ночь неподвижно стоял господин Ито, хмуро глядя на людскую суету. Поодаль от него стоял господин Арэта, опустив голову, не поднимая глаз от земли. Никто из них не произнес ни слова.
Утром оказалось, что сгорело не так уж много. И те, кто не видел, с чего все началось, уже потихоньку радовались, что беда пусть и нанесла потери, но обошлась малым, что самое страшное прошло стороной.
И в эту тихую радость, полную хлопьями шелкового пепла, запахом гари и залитых водою углей, въехали посланцы даймё.
- Хозяин этого поместья пусть выйдет и выслушает то, что передает ему его господин!
Не слезая с коня, старший посланец решительно указал пальцем на террасу господского дома. Люди во дворе ахнули.
За спиной самурая, так же верхом, выстроилась группа сопровождающих. Руки их лежали на рукоятях мечей. Старший продолжал:
- Хозяин этого поместья совершил непозволительное! Он укрыл недостойного имени! Много лет он прячет у себя труса, сбежавшего с поля боя, и распускает слухи, что тот погиб. Нам стало известно, что все это время недостойный имени живет поблизости, прикрываясь личиной святого отшельника...
Вновь ахнули все, кто собрался к этому времени во дворе.
-... и хозяин этого поместья предоставляет ему пищу, кров и одеяние! Такое недопустимо. Хозяин этого поместья должен выдать недостойного имени на суд господина, сам же он должен поступить в согласии с...
- Мой брат погиб.
Господин Ито стоял на террасе и спокойно смотрел на посланца, не выказывая ни дерзости, ни страха.
- Мой брат погиб. Тот, что скрывается в хижине отшельника, появился там по другой причине, и выдать его я не могу.
Самурай угрожающе нахмурился и тронул коня, подъехав поближе.
- Я не могу его выдать, потому что это не человек.
Третий вздох ужаса вырвался у собравшихся. Теперь уже все, кроме прибывших, знали, кто ночью являлся к госпоже Минами.
- Его мог вызвать только мой помощник, и то ему для этого требовалось немало сил. А сейчас... после... нет, сейчас и он уже не сможет.
Самурай открыл было рот, но, встретив отрешенный взгляд господина Ито, против воли промолчал.
- Я могу объяснить все, если вы выслушаете меня.
- Мы выслушаем тебя, - помолчав, сказал самурай.
- Хорошо.
Господин Ито прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Во дворе затихло все, даже ветер перестал шевелить остывший пепел.
- В той битве, где погиб мой брат, меня тяжко ранили. Когда в дом отца привезли одного его сына в беспамятстве, а второго бездыханного, отец потерял разум. В бреду он потребовал у своего помощника клятвы, что тот сделает все - все! - чтобы род Таро продолжился, чтобы его кровь не угасла безвозвратно. Мой помощник такую клятву дал.