— Я знаю о двадцати двух миллионах, оговорённых в тот момент, когда контракт вступил в силу, — сказал Ревик, и его тон подразумевал, что он не слышал её снисходительного юмора. — Полагаю, с тех пор она отработала часть этой суммы.
— Та сумма уже неактуальна, — холодно перебила Вой Пай.
— Вот как? — Ревик поглубже сел на стуле. — И почему же?
— Она убила одного из своих клиентов, — ответила Вой Пай с улыбкой.
Джон впервые увидел, как по лицу Ревика пронеслась тень реакции. Она пропала почти сразу же, но Джон знал, что Вой Пай это тоже заметила.
Она улыбнулась ещё шире, словно отвечая на мысли Джона и взмахнув наманикюренной ручкой.
— Требовалось наказание. Клиент, которого она посчитала нужным убить, принадлежал важному другу Лао Ху. Здесь дело не только в компенсации родственникам убитого или относительной ценности актива, который она уничтожила.
— Сколько? — спросил Ревик вежливым тоном.
Вой Пай постучала по чайной чашке ногтем, покрытым красным лаком.
— Мне назвали цену компенсации. Честно говоря, она выходила за пределы наших возможностей… и за пределы готовности потерпевшей стороны ждать, пока она отработает сумму за обоснованный период времени. Поэтому мне пришлось предложить потерпевшей стороне право собственности на долг твоей жены.
— Сколько? — повторил Ревик, будто она не сказала ни слова.
— Сорок миллионов, Прославленный Меч. Вдобавок к восемнадцати миллионам, которые она всё ещё должна Лао Ху, — улыбнувшись Джону, который, услышав эту сумму, издал сдавленный звук, она перевела взгляд обратно на Ревика. — Деньги — это всего лишь дань вежливости. Они требуют от неё услуг в качестве компенсации своих потерь. Они не уточняли природу этих услуг.
— Неужели их потери столь велики? — спросил Врег из задней части комнаты.
Она не удостоила его взглядом и продолжила смотреть на Ревика.
— Мужчина-видящий, которого она убила, был любимым питомцем наших друзей. Он также владел определёнными… — она сделала наклонный жест ладонью. — …Историческими знаниями. Знаниями, которые, по их словам, невозможно восстановить, — она помедлила, тихо постукивая ногтем. — Хотя они говорят мне, что твоя жена сумеет предоставить часть этой истории.
— Как имя её предполагаемой жертвы? — спросил Ревик.
Вой Пай улыбнулась, приподняв нарисованную бровь.
— Это для тебя важно? Разве ты не услышал важные детали, Прославленный Меч?
— Я слышу все слова, что исходят от лидера Лао Ху, — спокойно сказал Ревик. — Я лишь желаю знать природу этих исторических знаний, которые якобы хранит моя жена. В конце концов, — добавил он, показывая жест вежливого почтения. — В её юном возрасте исторические познания — явно не её специальность. Если только вы не подразумеваете что-то из предыдущих реинкарнаций…?
Джон уловил в этом некоторое дразнение.
Он знал, что мнения относительно реинкарнаций в мире видящих — это сложная тема. Он также знал, что Лао Ху придерживались официальной позиции, что такого не существует, поскольку это прямо противоречило китайским доктринам религии и коммунизма.
Джон не понимал до конца, как они увязали эту позицию с присутствием Элли здесь и ношением её религиозного титула, но он решил, что просто упускает какой-то политический нюанс.
В любом случае, комментарий Ревика, похоже, вызвал у Вой Пай раздражение.
— Его звали Хулен, Прославленный Меч. Твоя жена назвала его другим именем.
— Она знала его? — Джон заговорил вслух, не успев осознать своё намерение.
Он видел, что Балидор бросил на него слегка предостерегающий взгляд. Ревик не повернул головы. Он продолжал наблюдать за Вой Пай, и его прозрачные глаза оставались неподвижными.
— Я повторю свой вопрос, почётнейшая Вой Пай, — произнёс он.
Вой Пай элегантно пожала плечами. Её взгляд не отрывался от лица Ревика.
— Я не помню имени, которым она назвала его, Прославленный Меч… но если ты непреклонно желаешь знать, мы записываем все сессии с нашими наложницами, — опять-таки, она помедлила на этом слове, наблюдая за лицом Ревика. — Я могу поручить одному из своих людей поднять запись упомянутой встречи, если столь тривиальная вещь поистине представляет такой интерес для нашего возлюбленного посредника?
Ревик склонил голову, сохраняя на лице вежливое выражение.
— Я был бы очень благодарен за это, сестра…
Он умолк, впервые оборвав мысль на полуслове.
Джон увидел в его глазах борьбу, краткую, но заметную.
Элерианец уставился на боковой вход в комнату, безмолвно наблюдая, как через округлый проём входит небольшая процессия. Казалось, что в те несколько секунд он не мог говорить, не мог оторвать взгляда от пяти видящих, которые только что присоединились к ним.