Ощутив боль, заструившуюся по его свету, он стиснул подлокотники кресла в эконом-классе.
Она убила Джервикса.
Он знал, что это не должно его трогать или вызывать такие эмоции, которые накатывали на него при данной мысли, но он ничего не мог с собой поделать. Тот факт, что ей было не всё равно, и она отреагировала подобным образом, вызывал у него столько чувств, что он едва мог дышать.
А ещё это давало ему проблеск надежды.
Он подпрыгнул, когда дверь позади него открылась.
Повернув голову, он не вставал, пока не увидел её силуэт в дверном проёме, освещённом сзади. Она смотрела не на него, а на свои ступни, возясь с дверной ручкой. Она повернулась к нему спиной, поплотнее закрыв дверь и покрутив ручку, пока механизм не заперся нормально.
Затем она посмотрела на него. В ту же секунду он встал, всё ещё держась за спинку сиденья, на котором сидел.
Косички исчезли, и теперь её волосы лежали на спине, пропитывая влагой тёмно-синюю футболку, которую он ей дал. Её смуглые ноги торчали из-под шортов, в которых он обычно спал — ей они доходили до середины мускулистых бёдер. Должно быть, в Городе она также занималась mulei.
Он пялился на её ноги, не в состоянии отвести глаз, затем почувствовал на себе её взгляд и посмотрел на неё. Он знал, что реагирует, ещё до того как боль заструилась по его свету, отчего стало сложно смотреть ей в глаза.
— Лучше? — спросил он немного неловко.
Она кивнула, перехватив ком одежды, который прижимала к груди.
Затем он заметил, что цепочка с его кольцом опять висит у неё на шее. Его боль усилилась, едва не ослепив его, когда он ощутил реакцию своего тела.
Он заставил себя отвести взгляд от места, где кольцо лежало почти на её грудях. Он ненавидел себя за то, что пялится, особенно видя, что она чувствовала, куда он смотрит.
Когда она ничего не сказала, он попытался ещё раз, прочистив горло.
— Хочешь, чтобы я забрал это? — спросил он, протянув руку за одеждой.
Она посмотрела на него, и он уставился в её светло-зелёные глаза, вновь вытесняя реакцию из своего света.
— Куда их деть? — спросила она.
Уязвимость выплеснулась из её света, отчего его язык буквально разбух во рту.
Боги. Он едва мог контролировать свой свет, а ведь он даже не стоял рядом с ней.
Он неопределённо показал на багажный отсек в стене и приоткрытую дверцу возле перегородки. Почувствовав, как к лицу приливает тепло, он показал туда кивком головы и подбородком.
— Можешь положить туда, — сказал он.
Последовав за лёгким тычком его света, она отодвинула дверцу и запихала в круглое отверстие одежду, которую носила раньше. Он наблюдал за ней, затем опять ощутил на себе её взгляд, но не сумел заставить себя отвернуться. Повернувшись, она обхватила себя руками — не совсем скрестила их на груди, но почти.
— Ты сказал, что есть место, где я могу прилечь? — спросила она.
Он кивнул, всё ещё подавляя реакции в своём свете, и показал на одну из коек слева от рядов сидений. Она проследила взглядом за его пальцами.
— Нижняя? — спросила она.
Он кашлянул.
— Любая, Элли. Какую захочешь.
Затем она повернулась, взглянув на него.
Когда её глаза серьёзно посмотрели на него, он опять порадовался, что их разделяет сиденье. Та уязвимость сильнее проступила в её свете, настолько сильно, что он невольно отвёл взгляд.
— Ты устал, Ревик? — спросила она.
Осознав, о чём она его просит, он почувствовал, как к его коже прилил жар. Боль рябью пронеслась по нему с такой силой, что поначалу он не мог ответить или посмотреть на неё.
Когда он наконец заговорил, его голос прозвучал так мягко и тихо, что ему пришлось приложить усилия, чтобы она его услышала.
— Элли, — выдавил он. — Элли, самолёт… весь самолёт… это конструкция, — он заставил себя посмотреть на неё. — Мы не можем. Я хочу… боги. Я хочу, Элли… так сильно. Я даже не могу… — он покачал головой. — Но мы не можем… не здесь…
Воцарилось молчание.
Она не пошевелилась, не изменила выражение лица, но он осознал свою ошибку в ту же секунду, когда она отвернулась, стиснув зубы. Он поднял ладонь в знак извинения, быстро заговорил, чувствуя, как напряглись его плечи, когда он шагнул в её сторону.
— Элли, — сказал он. — Элли, прости. Я не имел в виду тебя, Элли. Я не обвинял тебя…
— Я не предлагала тебе секс, — сказала она.
Теперь её голос звучал бесцветно, почти устало.
— Я знаю. Прости…
— Я не предлагала этого, — повторила она. — Не предлагала, Ревик.