Каждое мгновение казалось новым испытанием. Болезненным, страшным. Полным отчаянной надежды…
Внезапно я поняла, что смотрю на себя. На себя другую, напуганную, но храбрящуюся. Посреди комнатки сгоревшего трактира. Ещё целой.
Глаза блестят, руки чуть заметно дрожат.
При взгляде на них меня окутало волной горечи.
Боится…
Все боятся…
Я словно моргнула, а воспоминание сменилось.
Губы у той меня опухли от поцелуев, глаза лихорадочно блестели, волосы растрепались, оголённое плечо притягивало жадный взгляд…
По телу прошло желание, собравшись в тугой узел внизу живота. Сменилось нежностью, такой болезненной, что мне хотелось плакать. Сердце рвалось на части. Любовь, моя и не моя одновременно — его чувства были сильнее, гораздо сильнее, в моей душе не хватало им места. Я задыхалась, так же, как он в тот момент…
Удержаться…
Не обидеть…
Не сломать…
Я пришла в себя, лёжа на столе, всё в той же комнатке в подземелье. Эйдан ушёл. Я долго смотрела в потолок, гадая, сколько времени прошло. Всё что угодно, только бы не думать о нём.
В этом была причина странного поведения Норы. Не недовольство, а зависть. Нора видела это. Видела — не себя.
Глава 43
Мне потребовалось неожиданно много времени, чтобы понять, что со мной произошло. Я даже не сразу сообразила, что всё увиденное было воспоминанием, причём не моим, а Эйдана. До чего же странно оказалось встретить в нём себя. Я словно посмотрела в зеркало, но иначе, не так, как делала это каждый день в своей комнате.
Я смотрела на себя, а чувствовала то, что испытывал в тот момент он.
«Богиня, да я ему и в самом деле нравлюсь!»
Сейчас рядом со мной никого не было, но я всё равно отчаянно краснела, не способная избавиться от нахлынувшего смущения.
И удовольствия.
Никаким его словам или признаниям я бы не смогла поверить так легко, но это… это.
Я прикрыла глаза и постаралась восстановить дыхание.
Эйдан оказал мне большую услугу тем, что не стал предупреждать, что собирался сделать, что пришло время передать ему контроль над своим телом. Так действительно было лучше. Я даже не успела понять, что произошло, когда на меня вдруг нахлынули чувства.
Его чувства.
Сердце сжалось от чужой мысли, возникшей у меня в голове:
«Все боятся».
Вот что он думал в тот момент, стоя напротив меня в трактире. А на губах ощущалась ядовитая горечь.
Но я не боялась. Я и тогда испугалась не его, а лишь того, что вместе с платьем с меня спадут и чары булавки. Эйдан всё принял на свой счёт. Решил, что я всего лишь одна из всех тех, кто презирал Тёмных магов без всякого повода. Только потому, что им выпало такими родиться. Как же стыдно!
Я поднялась на ноги и отряхнула юбку. Не знаю, сколько прошло времени, но по ощущениям я даже успела выспаться, хотя спина жутко болела от жёсткого стола, на который меня уложили. Лучше бы оставили сидеть на стуле. Радовало, что я совсем не помнила, что именно со мной происходило. Я старалась отгонять от себя мысль о том, что Эйдан мог творить с моим телом всё, что ему только заблагорассудится. Нет, он бы не стал… У него хватило бы благородства не трогать меня. Тем более… я так ему нравилась.
К счастью, ничего необычного я не чувствовала, и это не могло не радовать.
Я побродила по комнате, пытаясь решить, что мне делать. Постараться выбраться отсюда самой или ждать, когда Эйдан вернётся за мной? Заблудиться в туннеле я не могла, разве что дверь на том конце не захочет открыться без магии своего хозяина. А если откроется, то что меня там ждёт? Вдруг ночь ещё не прошла, а я попаду прямиком в лапы безмерно обожаемого жениха?
«И умру счастливой, зная, что Эйдан в меня влюблён».
Влюблён? Даже думать об этом было страшновато. Неправильно как-то. Да кому я нужна? Не Марлен даже, а я? И вот вроде бы нужна, но что мне с этим всем делать?
И вдруг я испугалась. Возникла и не покидала мысль, что никто за мной не придёт. Что с Эйданом что-то случится, а я навсегда останусь в этом каменном мешке. Вдруг он ошибся с тем, что хотя бы на одну ночь сможет меня спрятать, а теперь его поймали, чтобы наказать за предательство или просто убить.
Я обняла сама себя, покачиваясь из стороны в сторону. Потом взяла одну из свечей и поспешила прочь из комнаты. Так торопилась, что единственный огонёк, сопровождавший меня, едва не погас на середине пути, а я больно стукнулась о первую ступеньку, хотя прекрасно помнила о них и даже видела их очертания.