Теперь он понимал, что вновь сделал ошибку. Норе слишком понравилось. Им всем нравилось, но некоторые привязывались особенно сильно. В первый раз Нора увидела в его воспоминаниях нечто простое, бессмысленное — повседневную рутину. Сделала выводы, не поспешив поделиться ими с ним. Во второй раз она искала в его мыслях себя.
Эйдан хорошо почувствовал эту попытку вторжения. У служанки была сильная воля. Он не обратил на это внимания. Не его проблема, что Нора заинтересовалась. Его тошнило от её страха, она не смогла бы снять с него проклятье, а потому была не нужна. Эйдан просто позволил ей поискать в его памяти то, что она так хотела. Ничего хуже тьмы, она бы там не нашла.
Нора справилась отлично, но совсем не так, как он ожидал. Она нашла в его памяти лицо Катрин Герт. Настоящее лицо. Зачарованная безделушка, что носила на себе девчонка, не могла обмануть Тёмного мага, хоть он и ощущал её присутствие. Когда-то очень давно, он сам создавал такие, ещё будучи глупым мальчишкой, пытался угодить непостоянным, ветреным особам. Всем девицам нравились преображения. Они даже не хотели слышать, что тьма опасна и обязательно потребует плату, не с них — так с него.
Теперь он видел по её лицу, что Нора догадалась. Не знал — как, да это и не имело значения. Она догадалась, чьё лицо видела, и решила расчистить дорогу.
Эйдан горько усмехнулся, глядя ей прямо в глаза, она попятилась, прячась за спиной Рейнарда. Неужели Нора и в самом деле считала, что это поможет? Что она понравится Эйдану, и он спасёт её снова?
Он улыбнулся, почти оскалился, глядя, как она побледнела. Не стоило играть с ним в игры. Её он больше не собирался спасать. А вот Рейнард и в самом деле оказался проблемой. Что он сказал?
«Последняя ночь».
— Наигрались в гляделки? — зло прищурился Рейнард. — Может, наконец, начнёшь соображать или мне чаще нужно привозить тебе подстилки?
— Не смей, — процедил Эйдан. Не повышая голоса, но оттого только страшнее.
— Если ты не творил идиотских поступков, её сил бы нам хватило надолго.
— Найди другую.
— Мне некогда искать другую, — отрезал Рейнард. — Все остальные здесь слишком слабы для последней ночи.
С этими словами Рейнард сделал шаг в комнату, дёрганными злыми движениями расстегнул пуговицы на рукаве своей рубашки, а потом задрал его.
В первую секунду Эйдан не увидел ничего и от этого у него едва не помутилось перед глазами. Затем печать всё-таки проявилась. Такая бледная, почти невидимая. Поводок ещё был на месте, привязанный к хозяину, но Рейнард был прав — времени не осталось. Он всегда заботился об этом вовремя, но недели, проведённые у ложа умирающего короля, изменили всё. Поездка слишком затянулась. Без силы Рейнард умрёт, и больше ничего не будет удерживать тёмных тварей около замка. Стране придёт конец.
— Ты приведёшь её на закате. Сам.
Глава 48
И тут я поняла, что успела услышать достаточно, а узнавать, чем закончится спор и кто в нём победит, мне категорически не хотелось.
«На закате её приведёшь, — мысленно ворчала я, ковыряясь в замке на двери кабинета. — Сколько ж можно меня водить?»
Я уже и сама была готова кого-нибудь куда-нибудь привести, только чтобы от меня отстали. Не знаю, с чего я вообще решила, что Эйдан поможет мне больше, чем он уже предложил или сделал.
Замок на двери заклинило, и ключ никак не хотел поворачиваться. Эйдан заходил в кабинет через спальню. Хоть бы здесь только не оказалось заперто с помощью магии! Против неё я была совершенно бессильна.
Ключ резко повернулся, я пискнула, от неожиданности до крови прикусив губу. Сама не заметила, когда успела начать её жевать. Зажмурившись, я потянула дверь на себя, практически в ужасе от того, что она могла в любой момент заскрипеть.
К счастью, богиня оказалась ко мне милосердна.
Я выглянула в коридор. Соседняя дверь оставалась открытой, оттуда доносился неразборчивый разговор, но это уже не было важно — мой путь лежал в противоположную сторону.
Мягкие ночные туфельки ступали почти бесшумно. Вид у меня, должно быть, был поразительно нелепый и столь же неприличный. Ведь с собой у меня не было одежды, кроме той, в которой я пришла вчера к Эйдану — ночном платье и длинной накидке.
Только теперь меня это совсем не волновало. Какая уже разница, кто поймает и что со мной сделает, если жить так и так осталось лишь до ночи? А вот при мысли об Эйдане что-то больно кольнуло в сердце, а в груди свернулся тугой узелок. Сквозь дрёму я слышала его слова. Он обещал, что я уеду отсюда. Но он не собирался идти со мной, эту ложь даже я смогла отличить. Так больно, так горько мне от неё становилось.