У Ёко не было времени подготовиться. Её глаза были широко раскрыты, но она ничего не увидела. Казалось невероятным, что когти зверя могут вонзиться в её плоть, даже когда она почувствовала удар в плечи.
— Хъйоки! — Имя откликнулось эхом в воздухе. Ярко-красный фонтан пронёсся перед её глазами.
Моя кровь.
Но почему-то она не почувствовала боли. Она закрыла глаза. Я ничего не вижу, сказала она самой себе. Казалось бы, смерть должна была быть более страшной.
— Держись!
Её схватили за плечи и грубо встряхнули. Она пришла в себя и, открыв глаза, увидела как незнакомец всматривается в неё. Её спина упиралась в бетонную стену, её левое плечо врезалось в решетчатый забор, огораживавший всю крышу.
— Не время падать в обморок!
Ёко в тревоге вскочила. Столкновение швырнуло её через крышу. Раздался жуткий крик мучения. Громадная птица, распростёртая перед дверным проёмом, хлопала крыльями, вздымая вокруг себя крутящиеся порывы ветра. Её когти прорыли глубокие щели в бетоне, пока она мотала головой взад-вперёд. Она не могла освободиться. Её шея была зажата в пасти зверя, зверя напоминавшего пантеру с багровой шерстью.
— Что… Что это?
— Я предупреждал тебя об ожидающих нас опасностях.
Он оттащил её от забора. Ёко уставилась на зверя и птицу, сцепившихся в смертельной борьбе, затем перевела взгляд на незнакомца.
Он произнёс:
— Кайко.
Из твердой поверхности, на которой они стояли, выросла женская фигура, как пловец из бассейна. Показалась только верхняя часть её тела, покрытая пушистыми перьями и руки в виде грациозных крыльев. Она держала меч, вложенный в великолепные ножны. Рукоять меча была отделана золотом и жемчугом и усыпана драгоценными камнями.
Ёко приняла его за не более чем красивое украшение. Незнакомец взял меч из рук женщины и подал его Ёко.
— Что…?
— Это твоё. Ты единственная, кто может им пользоваться.
— Я? — Её взгляд перешёл с меча на лицо незнакомца. — Почему я?
Он с бесстрастным лицом вложил оружие ей в руки.
— Терпеть не могу меч…
— Но ты же сказал, что поможешь мне!
— …и не умею с ним обращаться.
Меч оказался тяжелее, чем она думала. Каким образом она должна была защищаться этим?
— С чего ты взял, что я умею? — бросила в ответ она.
— Ты хочешь умереть, как ягнёнок на заклании?
— Нет!
— Тогда воспользуйся мечом.
Хаос мыслей охватил Ёко. Она не хотела умирать, не здесь и не так. Но также у неё не было никакого намерения бросаться в бой, размахивая оружием над головой. У неё не было ни сил, ни умения им пользоваться. Голоса в её голове говорили ей наперебой — обнажить меч, не обнажить меч, обнажить меч, не…
Она выбрала третий вариант. Она его бросила.
Незнакомец вскричал в гневе и изумлении:
— Дура!
Она целилась в птичью голову. Меч пролетел мимо, задев конец крыла, и упал к ногам птицы.
— Проклятье! — Цокнув несколько раз языком, мужчина позвал, — Хъйоки!
Зверь-пантера вырвался из птичьих когтей. Он склонил голову, схватил меч в зубы и направился обратно к Ёко. Он был явно недоволен тем, что ему пришлось оставить свою добычу.
Незнакомец взял меч.
— Жди моих указаний, — сказал он животному.
— Слушаюсь, — ответило оно.
— Терпение, — коротко сказал незнакомец. Он повернулся к покрытой перьями женщине. — Кайко.
Женщина поклонилась.
В этот момент громадная птица, освободившись, взлетела, осыпая их щебнем и бетоном. Она начала кружить в воздухе. Пантероподобный зверь взмыл в небо за ней. Женщина поднялась во весь рост над крышей, обнаружив снизу человеческие ноги и длинный хвост, и тоже бросилась в бой.
Незнакомец сказал:
— Ханкьйо. Джюсаку.
Подобно женщине на поверхности крыши появились головы двух свирепых зверей. Одно напоминало большую собаку, второе — бабуина.
— Джюсаку, Ханкьйо. Я оставляю её на ваше попечение.
— Слушаемся, — поклонились они.
Незнакомец кивнул, повернулся к Ёко спиной, направился к забору и исчез.
— Подожди! — закричала Ёко ему вслед.
Не спрося разрешения, бабуин схватил девочку и сжал в крепком объятии. Не обращая внимания на протесты, животное подняло её, перемахнуло через забор и взмыло в воздух.
Бабуин прыгал с крыши на крышу, с крыши на телефонный столб, перескакивая с места на место огромными, затянутыми шагами, как будто несомый ветром. Этот тряский, обезумевший вид транспорта доставил их за пределы города к океанскому побережью.