— Вполне понятно.
— Взамен, неважно каким страшным чудищем может вырасти детёныш, ни в коем случае нельзя ловить его или убивать вблизи ябоку.
— В таком случае, я полагаю, птицы здесь не вылупливаются из яиц.
— Кто захочет есть яйцо с птенцом внутри? — скривился Ракушун.
— Да уж, пожалуй, что нет. — Рассмеялась в ответ Ёко.
— Каждый раз, когда я говорю с тобой о таких вещах, у меня возникает какое-то странное чувство о том другом мире.
— Могу понять почему. А как же йома? Полагаю, йома тоже рождаются на деревьях?
— Ну, разумеется. Хоть на самом деле никто никогда не видел дерева, с которого они плодятся. Говорят, существуют целые питомники йома. Должно быть, это где-то там.
— Ну и ну.
Ёко кивнула. Ещё вопросы чуть было не сорвались у неё с языка, но они были куда более вульгарного характера, так что, она вовремя сдержалась. Ну, вроде того, что же именно за кипучая деятельность протекает в районах красных фонарей и ещё кое-что в том же духе.
— Что такое?
— Э-э, ничего. Спасибо, что привёл меня сюда. Это было крайне познавательно.
Ракушун в ответ расплылся в улыбке.
— Кажется, они закончили.
Молодая пара, стоявшая во дворе, вновь повернулась лицом к дереву, взяв друг друга за руку.
Ракушун настаивал на комнате в приличном трактире, Ёко же продолжала настаивать на том, что это пустая трата денег.
— Как может Кей-о даже помыслить о пребывании в таком дешёвом месте?
— Единственный, кто утверждает, что я являюсь Кей-о, это ты. Поскольку ты мой друг, покамест, я принимаю твои слова как есть. Но на данный момент, всё это ещё бабушка надвое сказала.
— А если это, всё-таки, правда?
— В любом случае, это ничего не меняет.
— Знаешь, Ёко…
— Слушай, с моим дорожным пособием, мне по средствам только такой трактир. Мы понятия не имеем, сколько времени ещё займёт получить ответ от правительства. И, если мы переедем в место рангом повыше, а дело затянется, то и не заметим, как все наши деньги вылетят в трубу.
— Ты Кей-о. Ты вообще не должна ничего платить. Да и с какой стати трактирщик начнёт брать деньги у Императрицы?
— Тогда лучше уж остаться здесь. Будет просто нечестно снять комнату, а потом не оплатить счёт. И я совершенно не собираюсь начать использовать окружающих.
В итоге они сняли комнату, можно сказать, лучшую из худших. Маленькая, всего на четыре татами — около восьми на десять футов площадью. Это была комнатка на двоих, с окном, выходящим на внутренний дворик, под которым стоял маленький стол.
И это было всё, на что они могли надеяться с таким бюджетом.
Уже стемнело, когда они вернулись из храма. Первым делом Ёко приняла ванну прямо в комнате, переоделась и постирала одежду с дороги. Горячая вода из крана каждый день и свежая смена одежды — да она была просто на седьмом небе от счастья.
Она спустилась в столовую, где её уже ждал Ракушун, и они пообедали. Это был не какой-то перекус наспех, стоя возле передвижной лавчонки, а трапеза в настоящей столовой, и есть здесь было настоящей роскошью. Медленно допивая чай, Ёко была уже готова заявить, что возвращается в комнату.
И тут в трактир донёсся крик с улицы.
Это не был обычный крик. Ёко тут же потянулась за мечом, всё ещё не расставшись с привычкой не выпускать его из виду ни на минуту. Схватив его за рукоять, она бросилась к двери. На улице царила настоящая неразбериха, а на углу напротив трактира было видно бегущих в панике людей.
— Ёко.
— Поверить не могу. Они здесь.
Всё это время она верила, что йома не будут преследовать её до самого Эн. Но теперь, призадумавшись, поняла, что у неё не было на то никакой причины.
Прежде всего, в Эн было совсем немного йома. На ночь они снимали комнату в трактире, а путешествовали только днём, поэтому, вполне естественно, йома им на пути не попадались. Но она должна была предвидеть, что враги будут охотиться за ней не только в горах, или только по ночам. Возможно, лишь по воле случая они избежали нападения до сих пор.
— Ракушун, возвращайся в трактир.
— Но, Ёко…
Она узнала вопли спасающихся бегством людей. Самый пронзительный из всех криков, то был голос человека в смертельной опасности. Среди этих криков послышался тот самый плач ребёнка, столь прекрасно знакомый Ёко — крик йома.
Обнажив меч, она отдала ножны Ракушуну.
— Ракушун, уходи отсюда. Умоляю тебя.
Он не ответил, она лишь почувствовала, как он исчез.
Поток людей всё приближался, а среди него Ёко различила чёрную тень, величиной с маленькую гору, по виду похожего на огромного тигра. Вафуку, — услышала она чей-то крик.