Когда голод стал совсем невыносимым, она, сдерживая негодование, стала искать работу. Но города были переполнены беженцами, и работы не хватало на всех. Да и трудно было ожидать, что её наймут, если она выглядела для всех, как беспомощный ребёнок.
Йома появлялись каждую ночь, и, что ещё хуже, иногда даже днём. Ко всему прочему, постоянно возникали видения на мече и, издевающаяся над ней, голубая обезьяна.
Было невыносимо смотреть, как плачет её мать. Она не могла отделаться от соблазнительной мысли о том, как всё обстояло лучше, если бы эта обезьяна умерла. Тем не менее, желание просто увидеть свою мать, место, где она жила, всегда преобладало. Так же, как и желание поговорить с кем-нибудь, хоть о чём-нибудь.
Видения меча посещали её по ночам, в ответ на её страстную тоску по дому. Йоко не знала, происходило ли это потому, что необыкновенные силы меча проявлялись только ночью, или же оттого, что в это время она чаще бодрствовала.
Ночи, когда постоянные атаки йома не оставляли ей времени подумать о доме, эти ночи оставляли измученным её тело. Ночи, когда у неё было на это время, они заставляли болеть её сердце. Она знала, что лучше бы ей было не обращать внимания, когда меч начинал светиться, но ей не хватало решимости так поступить.
И этой ночью, мерцающее свечение вновь возникло вокруг клинка. Йоко сбежала от йома, пробилась в горы, и отдыхала под белым деревом.
Она встречала эти белые деревья то тут, то там глубоко в горах. Они были не похожи ни на одно дерево, которые ей довелось видеть. Кора ослепительно белая, а ветви шириной с дом, хоть и не очень высокий. Верхние ветки, на её взгляд, возвышались над землёй не более чем на шесть или семь футов.
Голые ветви гнулись низко к земле, тонкие, но невероятно твёрдые, настолько, что даже меч не мог их разрубить. Казалось, что эти ветки сделаны из какого-то белого металла. На них зрели жёлтые плоды, но и те были словно приварены к месту.
Белые деревья сияли даже в темноте, и ещё сильнее при лунном свете. Йоко нравилось смотреть на них.
Несмотря на низко-пригнувшиеся ветви, стоило ей пригнуться и проползти прямо к стволу, и там можно было ещё присесть. Почему-то, йома нападали гораздо меньше, когда она была под сенью этих деревьев, а дикие собаки вообще её при этом не беспокоили. Поэтому, когда ей был нужен отдых, деревья были её главным убежищем.
Спрятавшись под деревом и опираясь о его ствол, Йоко посмотрела на меч. Прошло уже десять дней с тех пор, как она встретила того старика, другого кайкъяку, в Таккъюу.
Меч засветился приглушённым светом, освещая искрящиеся в его блике ветви дерева. Плод на дереве переливался золотом.
Вместо образа её матери, как обычно, появилась группа чем-то занятых людей. Группа молодых женщин, в чёрной форме, в комнате с рядами парт.
Это моя классная комната.
Девочки просто сновали туда сюда, находясь, судя по привычной для неё картине, на перемене между уроками. Вид их красивых, высушенных феном волос, отутюженной одежды, чистой, белой кожи в сравнении с её нынешним состоянием вызвал у Йоко громкий хохот.
— Йоко Накаджима, я слышала, что она сбежала из дому.
Знакомый голос подружки завязал разговор. Тут же на Йоко обрушился целый поток оживлённой болтовни.
— Сбежала из дому? Ты шутишь!
— Честное слово! Вчера, она вовсе не заболела. Она сбежала. Вчера вечером мне позвонила её мама. Я была в шоке!
Должно быть, это уже давнее.
— Поверить не могу!
— А ещё староста класса!
— Да уж, с такими серьёзными типчиками, никогда не знаешь, что они могут выкинуть втихомолку.
— Это точно.
Йоко снова рассмеялась. Её реальность так отличалась от той, которую они могли себе представить.
— Там вроде объявился какой-то странный парень, который смылся вместе с ней. Я слышала, что он был явно бандитского вида.
— Парень? Ты думаешь, они были заодно?
— Да, ты думаешь, они были любовниками?
— Я тоже это слышала. Ты знаешь, что все окна в кабинете завуча были разбиты вдребезги? Это её дружок наделал.
— Серьёзно?
— Эй, а этот парень, как он выглядел?
— Ну, я не знаю наверняка, но у него были такие длинные, обесцвеченные волосы такого жутковатого оттенка.
— Никогда бы не подумала, что Накаджиме нравится Хеви Метал.
— Или нечто вроде этого.
Кейки…
Йоко замерла, как призрак, не в состоянии двинуться с места, в то время, как перед ней разыгрывалась эта сцена.
— Да, ладно, все знают, что она красила волосы.
— Разве она не говорила, что это её настоящий цвет?
— Да ни за что! То есть, ни у кого волосы не становятся такого цвета сами по себе.
— Но я слышала, что она оставила свой портфель и куртку в классе.
— Да, а как же это?
— Это было вчера утром, кто-то сказал, что Морицука их нашла.
— Но она же убежала с тем парнем, разве не так? Прямо в чём была!
— Не болтай глупостей. Но если она не сбежала, тогда, значит, она просто исчезла.
— Жуть…
— Рано или поздно, мы увидим её фотографии на железнодорожной станции.
— Прямо на доске объявлений, а её мать будет ходить, и раздавать всем листовки.
— Типа, не видели ли вы эту девочку? Что-то вроде этого.
— Эй, вы уж чересчур расфантазировались.
— В самом деле, нам то что?
— Она просто сбежала из дома, вот и всё.
— Верно. Просто когда это происходит с такой отличницей, всё просто в себя не могут прийти от изумления.
— Она сбежала со своим дружком. Никто не хочет это признать, но когда девчонка западает на такого парня, то совершенно теряет голову.
— Ну ты даёшь. Вы же с ней были подружками, не так ли?
— Наше общение дальше разговоров не шло. Если честно, она мне не очень-то и нравилась.
— Знаю. Она себя всегда так вела, как будто была лучше других.
— Точно-точно.
— Я слыхала, что у неё ужасно строгие родители, всегда твердили ей, что нужно быть «примерной девушкой».
— Вот и я об этом. Но, несомненно, от неё всегда была большая польза, с этими домашними заданиями.
— Верно, верно. Кстати, я даже не прикасалась к сегодняшнему заданию по математике.
— Эй, я тоже.
— Кто-нибудь его сделал?
— Никто и не делал, кроме Накаджимы.
— Йоко, вернись, пожалуйста!
Раздался весёлый смех. Тут же дружная сценка затуманилась перед её глазами, подернувшись дымкой. Образы исказились, теряя форму, человеческие фигуры начали таять. Затем, пропали в мгновение ока. Свет исчез, и всё, что осталось, лишь лезвие меча.
Глава 30
Йоко медленно опустила неожиданно потяжелевший до боли в руке меч. Всё это время она знала, в глубине сердца, что те, кого она называла подругами, никогда таковыми не являлись.
На какой-то краткий миг жизни они столкнулись вместе, отираясь, щека об щеку в тесной клетке. На следующий год они разлетятся по разным классам и забудут друг друга. После окончания школы они никогда, наверное, не встретятся вновь.
Несмотря на это, слёзы хлынули из её глаз.
Она знала, что это были лишь временные связи, в лучшем случае. Но, всё равно, а может именно поэтому, она пыталась отыскать в них какой-то внутренний смысл, потайную истину. Если бы она могла ворваться сейчас в этот класс, попытаться оправдаться перед ними. Как бы они отреагировали, подумалось ей.
Они жили далеко отсюда, в мирной стране, юные женщины, безусловно уверенные, что испытали в своей жизни много горя и несчастий. Когда-то, она была такой же как они.
Сама мысль заставила Йоко зайтись в таком диком хохоте, что она начала кататься по земле, хватаясь за живот. Свернувшись таким образом, как зародыш в утробе, она вдруг поняла, что одинока, совершенно одинока, отрезана от всего остального мира.
Когда она ссорилась с родителями, или во время стычек с подружками, или же на неё просто накатывало уныние, и она жаловалась самой себе на одиночество, разве всё это было не более чем пустой прихотью? У неё был дом, куда она могла всегда вернуться, её окружали люди, которые не предали бы её, не моргнув глазом, и были бы готовы её утешить. И если бы их не стало, она всегда могла бы завести себе новых друзей, пусть и ненадёжных.