Вирджиния Спайс
Тень луны
Пролог
Париж, 1912 год.
Над серебристыми крышами в обрамлении облаков мерцала голая луна. Париж плыл в вуалях легкого тумана, засыпал и пробуждался для грез. В тишине ночного города гулко раздавался отдаленный стук лошадиных копыт.
Начавшийся ранним вечером дождь прекратился, камни мостовой блестели. Пронзительно-щемящий воздух ранней весны был насыщен ароматом каштанов и акаций. Залитый лунным светом, город казался таинственно-прекрасным. Откуда-то сверху доносилась патефонная музыка, слышался раскатистый женский смех.
Улицы опустели, раскачивались на ветру фонари. Их лимонный свет отражался в стеклах домов. Величественный готический Париж остался позади. Улицы становились все уже и грязнее. Мелькали старые низкие здания и запущенные лужайки в каплях дождя. Развешенное белье развевалось, как флаги.
По мостовой двигался одинокий экипаж. Извозчик в шерстяном отсыревшем шарфе, казалось, дремал, время от времени ударяя кнутом по широкому крупу лошади.
В экипаже сидел господин в элегантном пальто, которое было, пожалуй, слишком легким для ранней французской весны. Его красивое загорелое лицо украшали старомодные седеющие бакенбарды. Синие глаза светились умом, и во всем его облике было так много благородства, достоинства и спокойной уверенности человека, знающего жизнь. В сильных изящных руках он держал трость, украшенную слоновой костью.
Экипаж остановился, но пассажир, погруженный в свои мысли, не заметил этого, и обернулся только тогда, когда открылась дверца.
— Мы прибыли, месье, — послышался простуженный голос извозчика.
— Да, да, благодарю вас, — кивнул господин и вложил в раскрытую ладонь несколько франков.
Высокий, стройный, быстрый в движениях незнакомец производил впечатление человека, много достигшего в жизни, но вместе с тем едва уловимая печать страдания лежала на нем. Пару минут мужчина постоял, оглядывая улицу. Луна скрылась за высоким домом, который когда-то был очень красив. Портики, башенки средневековом стиле делали его заметным среди других зданий, маленьких и темных. Со временем дом обветшал, его фасад облупился, и следы запустения виднелись на нем, хотя он оставался все таким же величественным.
Но господина интересовал вовсе не этот дом. Он подождал, пока экипаж скроется в изумрудно-синем сумраке, перешел на противоположный тротуар и, убедившись, что улица пустынна, вздохнул и громко постучал тростью в выкрашенную масляной краской дверь.
Дверь отворилась, и на пороге возникла маленькая женщина в кружевном чепце, с острым подбородком, глубоко посаженными глазами и носом с горбинкой.
— Добрый вечер, месье, — сказала она.
— Добрый вечер! Месье Плюга ждет меня? — отозвался мужчина с легким поклоном.
— Да. Проходите.
Женщина пропустила визитера вперед, бросив быстрый взгляд вдоль пустынного тротуара, тонкие губы ее растянулись в ироничной улыбке. Дверь быстро закрылась, засов опустился.
— Следуйте за мной, — проговорила женщина, направляясь в дальний конец коридора.
На тихий стук бесшумно отворилась дверь. Гость вошел в теплую светлую комнату, где у ярко полыхающего камина стоял мужчина.
Луи Плюга, щуплый мужчина с невыразительной и не очень приятной внешностью, был частным детективом и имел в Париже репутацию человека, способного провести любое, даже самое необычное и запутанное расследование.
По правде сказать, отправляясь к Плюга, визитер не был уверен в том, что сможет помочь ему. Но детектив имел одну важную особенность: его спокойная, вежливая манера разговора, проницательный взгляд умных глаз — все это располагало к приватному общению, вызывая доверие и симпатию.
— Месье Плюга!
— А, заходите, милости прошу, — приветливо и учтиво произнес сыщик. — Не хотите ли вы подогретого вина? Божественный дар Прованса — то, что нужно в такую сырую ночь.
— Нет, благодарю. Я получил вашу записку. — В голосе господина звучали ожидание и затаенная надежда.
— Да, верно, — Плюга кивнул. — Похоже, долгие поиски окончены. Но, признаться, я не уверен, что вас обрадует результат.
— Так вы нашли ее?
— Да.
Гость был взволнован и потрясен. Он заметно побледнел, рука его потянулась к узлу галстука.
— Пожалуй, я все-таки налью вам, — сказал Плюга, вытаскивая пробку из бутылки и наливая вино в стакан. — Поверьте опытному человеку, это никогда не повредит. Особенно теперь.
— Я ошеломлен! — отозвался гость. — Годы бесплодных поисков Я думал, что уже никогда не найду ее, никогда не увижу.
Сыщик заботливо усадил гостя в кресло, дал ему стакан. Рука господина дрожала, яркий огонь камина искрился в стеклянных гранях. Он сделал большой глоток, помедлил и выпил до дна.
— Где она? — наконец взволнованно произнес он.
— Недалеко.
— Вот как?
— Она сильно больна, — печальным голосом сказал Плюга.
— Больна? Что это значит? — с тревогой спросил господин.
— Я нашел ее в клинике. Доктора говорят, что ей необходима постоянная медицинская помощь и ей нельзя покидать стены клиники. Но она предпочла умирать дома и завтра покинет клинику, которая в трех часах езды отсюда.
— Значит, она…
— Смертельно больна, — кивнул сыщик.
— Господи! Почему все складывается так, а не иначе? — Гость резко поднялся и решительно сказал:
— Я поеду за ней, я сейчас же поеду за ней. Что это за место?
Плюга покачал головой.
— Лучше оставить все как есть.
— Почему?
— Видите ли, месье — Гость предостерегающе поднял руку, не желая, чтобы детектив произносил его имя. — Это клиника для бедных.
Визитер задумался, затем, устремив тяжелый взгляд на Плюга, спросил:
— Сколько еще придется ждать?
— Я же сказал, завтра она будет дома, — ответил детектив.
— Я должен увидеть ее сейчас, — твердо произнес господин.
— Я дам вам ее домашний адрес, месье. Сожалею, что мне не удалось вовремя найти ее. Если бы вы пришли раньше… Да, все могло бы быть по-другому. Попасть в клинику невозможно. Это запрещено.
— Дайте мне, пожалуйста, адрес. Я должен как можно скорее пойти и увидеть ее!
— Да.
Сыщик что-то быстро написал на листке и передал его гостю. Тот опустил глаза, читая записку.
— Это же так близко. Я не знал, где она жила все эти годы. Теперь слишком поздно, слишком поздно. Судьба безжалостно наказывает нас за легкомыслие и максимализм молодости.
Он глубоко вздохнул, положил записку в карман и поднялся.
— Я ценю то, что вы сделали. — Он подал Плюга руку. — Знаете, вы единственный, кто добился успеха. Я вам очень благодарен.
— Я сделал все, что мог, — почтительно ответил Плюга.
— Утром я пришлю последнюю часть вашего гонорара.
С этими словами посетитель направился к двери. Детектив последовал за ним.
— Хорошо, месье. У вас есть экипаж?
— Нет. Я отпустил извозчика, который привез меня сюда.
— Если хотите, возьмите мой. Ночь — не самое лучшее время для прогулок в этом районе.
— Благодарю. Мне нужно пройтись, — ответил взволнованный гость.
— Разве нельзя отложить ваше путешествие? — Плюга сдержанно кашлянул в кулак и опустил глаза.
— Вы знаете о нем? — встрепенулся господин.
— Как же, об этом пишут все газеты. Вы ведь знаменитость. Вы покидаете Францию завтра?
— Нет, не совсем. Корабль отплывает через два дня. Завтра я отбываю в Антиб.
Гость вышел на улицу, в прохладу и сырость весенней ночи. Плюга пожелал ему доброго пути, но господин с бакенбардами даже не обернулся. Улыбаясь, сыщик медленно закрыл дверь, а, обернувшись, увидел женщину. Улыбка исчезла с его лица. Ни он, ни она, не произнесли ни слова, но оба прекрасно поняли друг друга.
Спустя четверть часа детектив, сидя у огня с путеводителем в руках, вдруг неожиданно отложил его в сторону. Поднявшись, он направился к серванту асимметричной формы, где в открытой нише стояла шкатулка. Он взял ее и снова вернулся в кресло.