Дэниел стоял и отрешенно смотрел на растекающуюся лужу. Внезапно его осенило. Он должен уехать из Лондона, попробовать начать все с начала. Быть рядом с Кристиной и заставить себя не видеть ее было для него невозможно.
Слишком многое было против их встреч. Он больше не в силах бороться. Он сходит к мистеру Брауну, объяснит, что должен вернуться на север, где его писательский труд будет более полезен, и где для его статей он найдет достаточно материала.
Он все еще стоял, испытывая слабость во всем теле, потом постепенно стал приходить в себя. Еще была Кейт. Он должен увидеть ее, посмотреть, как она устроилась на новом месте, а потом написать письмо Сэму Джессону, попросив разрешения на первое время остановиться у них.
Потом он взял тряпку и стал убирать лужу.
Утром Дэниел пошел навестить Кейт и у входа в ее дом столкнулся с выходящим оттуда Джорджем Уэсткоттом.
– Что он здесь делал? – спросил Дэниел, поздоровавшись с сестрой. – Он что, стал твоим очередным поклонником? Он такой солидный и респектабельный человек, что никогда не скажешь, что он театрал.
– Ты будешь удивлен. Он очень умный и знает много интересного о театре, – бросилась Кейт на защиту посетителя. – Но сегодня он приходил по другой причине. – Она бросила на брата быстрый взгляд. – Я надеюсь, что ты не рассердишься на меня, Дэн.
– С какой стати я должен сердиться? Что за тайна? Он сделал тебе предложение?
Девушка засмеялась.
– О, нет. Как ты мог такое вообразить? Он прирожденный холостяк… Он пришел сказать, что мистер Уориндер будет ежемесячно класть в банк на мое имя кругленькую сумму.
Первой реакцией Дэниела была злость. Неужели Уориндер думает, что он, ее брат, не в состоянии позаботиться о сестре?
– И что ты ответила?
– Я вначале отказалась, но мистер Уэсткотт сказал, что после всего, что мистер Уориндер для меня сделал, это было бы все равно, что бросить ему перчатку в лицо. И еще он сказал, что знает, насколько трудна профессия актера, и что мне эта помощь не будет лишней. Я сказала, что подумаю.
Дэниел почувствовал некоторое облегчение. С одной стороны, он боялся уезжать, оставляя Кейт одну, а теперь, с такой поддержкой, она вне опасности.
– Я никогда раньше ничего ни от кого не принимала, – продолжала Кейт, – но здесь – другое дело. Жестоко злостью отвечать на доброту и щедрость.
– Это не доброта и не щедрость, – резко сказал Дэниел. – Это всего лишь его долг. Наша мать, чтобы поднять нас на нош, без отдыха работала и умерла на работе. Позаботиться о тебе теперь – всего лишь его долг перед ней.
– Тебе не кажется, что ты слишком зол на него?
– Я никогда не был добр по отношению к Эверарду Уориндеру.
– Ты считаешь, что я должна отказаться?
– Нет. Я так не считаю. Соглашайся. Почему бы и нет? Я даже рад, так как должен скоро уехать из Лондона.
И Дэниел начал рассказывать Кейт, почему это необходимо, разумеется, ничего не говоря о Кристине. Кейт не знала, как далеко зашли их отношения, но догадывалась, поэтому сейчас ей было больно за Дэниела.
– Когда ты уезжаешь?
– Теперь уже скоро. Только улажу кое-какие дела.
По дороге домой Дэниел неожиданно наткнулся на Уилла Сомерса. Тот выглядел респектабельно – в дорогом костюме, в модных туфлях. Они не виделись после суда над Кейт, а не разговаривали со дня выборов.
– Привет, незнакомец, – сказал Уилл. – Я слышал, ты нас покидаешь, возвращаешься в родные места. Можно сказать, что в столице потерпел полное фиаско?
– Я так не думаю, – ответил Дэниел. – Мне просто нужен живой материал для новых статей.
– Ты не единственный, кто стал печататься, – заметил Уилл. – Я сам написал несколько статей для «Дейли Ньюс». Знаешь, статей ядовитых, пощекотавших нервишки кое-кому из правительства и богачей.
– Что ты хочешь этим сказать?
– На это нужен особый нюх, а я сразу почувствовал душок в одном щекотливом деле. И знаешь, это сработало! Сработало! Издатель заплатил мне больше, чем тебе платят за десять статей о стекающей в реку канализации и об отсутствии освещения в Ист Энде.
Дэниел посмотрел на Уилла, а потом медленно сказал:
– Так это ты написал грязную скандальную статью о процессе над Кейт?
– Не совсем написал, старик, но дал несколько тонких намеков, а один из журналистов схватился за этот материал, как утопающий за соломинку. И сделал неплохую статью, верно? Заставил Эверарда Уориндера забыть о его надменном виде. Кстати, как его дочь? Все еще бегает к тебе или папаша положил этому конец?
– Черт! – взорвался Дэниел. – Значит, это ты все время совал свой нос туда, куда не следует! Я мог бы тебя за это убить, – и Дэниел схватил Уилла за костюм и с силой встряхнул его.
– Эй, погоди, – закричал тот, пытаясь вырваться из цепких рук Хантера. – Что я сделал? Я не виноват, что смазливая девчонка дала тебе от ворот поворот. Вероятно, у нее есть лучший вариант.
– Не смей говорить о ней в таком тоне!
– Я говорю так, как мне хочется. Всем было понятно, за чем она гоняется. Тебя облапошили, мой друг, неужели ты этого до сих пор не понял?
– Я-то все понял, но сейчас и ты все поймешь тоже! – воскликнул Дэниел.
Он ударил Сомерса с такой силой, что тот отлетел на несколько метров и ударился о стену здания. Вскочив, он бросился на Дэниела, и они, сцепившись в клубок, стали бороться, распугивая прохожих. Несколько зевак остановились рядом, а кто-то даже побежал за полицией.
Когда появился констебль, Уилл, с разбитым в кровь лицом, сидел, прислонившись к столбу фонаря. Дэниел, тяжело дыша, стоял рядом. Из расположенного неподалеку магазина мистера Брауна прибежали Илспет, Дикки и Фил. Полицейский с помощью одного из прохожих заломил Дэниелу руку за спину и повел в участок.
Участок оказался совсем рядом с Ньюгейтской тюрьмой. Уиллу оказали там медицинскую помощь, а Дэниелу предъявили обвинение в насилии.
– Завтра ты предстанешь перед судом, парень, – грозно сказал констебль, – и если ты легко отделаешься, то считай себя счастливчиком. Штраф – самое мягкое наказание.
– Но у меня нет денег, чтобы заплатить его.
– Тогда проторчишь месяц или даже больше в камере. Это немного охладит тебя.
– Найди хорошего адвоката, – добродушно заметил один из полицейских, закрывая камеру. – Он быстро вызволит тебя отсюда.
Дикки, который проводил Дэниела до участка, все внимательно выслушал, что говорили взрослые. Он лихорадочно размышлял, как помочь своему Дэниелу. Мистер Браун вряд ли сможет что-нибудь сделать, но есть еще мисс Кристина. Она всегда готова прийти на помощь Дэниелу, и Дикки прекрасно знает, где она живет. Не раздумывая больше ни секунды, мальчик бросился к дому Уориндеров. На стук в дверь вышел слуга.
– Дома ли мисс Кристина? – спросил его Дикки.
– Нет, – почему-то возмущенно ответил тот. – Уходи, мальчик, поскорее.
– Нет, не уйду, пока не увижу мисс Кристину Уориндер. Позовите ее, это очень важно. Это касается Дэниела Хантера.
– Не имеет значения, кого это касается. А теперь уходи. Поживее. Да еще в парадную дверь стучится. Никогда не встречал таких наглецов!
– Не уйду. Вам придется прежде выбросить меня силой! – воскликнул Дикки и попытался проскользнуть мимо слуги.
Внезапно входная дверь распахнулась, и мальчик едва не упал, наткнувшись на высокого мужчину, вошедшего в дом.
– Что здесь происходит, Бартон? Ваш крик слышен даже на улице.
– Такая наглость, сэр…
– Это из-за Дэниела. Он попал в беду, – задыхаясь, произнес Дикки.
– Дэниел?
– Они хотят посадить его в тюрьму, а он ничего не сделал, только ударил кого-то, а тот свалился. Вот его и отвели в участок.
– Войди-ка. Все в порядке, Бартон. Иди, парень, не бойся. Как тебя зовут?
– Дикки, сэр, – тихо ответил мальчик, поднимаясь вслед за Эверардом Уориндером, а это был именно он, в кабинет.
– Не знаю, что там произошло, Джордж, но, похоже, у Дэниела Хантера опять нелады с полицией. Расскажи нам, Дикки, поподробнее, что там произошло, – мягко сказал Эверард.