Гарет еще крепче прижал ее к себе и стал целовать ее глаза, брови, нос, щеки, губы, подбородок, потом поцеловал ее волосы. Кристина подумала: «Конечно же, я очень счастлива. Именно этого я всегда хотела. Дорогой мой Гарет… Он меня любит и всегда защитит». Несколько минут он держал ее в своих объятиях.
– Крис, давай обсудим наше с тобой будущее, – серьезно сказал Гарет.
– Обязательно сейчас? – Кристина радостно улыбалась. – Ты же поедешь с нами в Брамбер?
– Нет, на этот раз не смогу.
Это было так неожиданно для Кристины, что она почувствовала, что могут быть неожиданные сюрпризы.
– Но почему, Гарет? Ты же всегда ездил с нами?
– Это из-за дяди Давида. Его здоровье все хуже и хуже, хотя он и храбрится. Он испытывает постоянные боли и ему нужен хороший уход. Я не могу оставить его одного, ты ведь понимаешь меня, правда?
– Конечно, конечно… Я и не представляла, что все так плохо.
– Он не любит никого беспокоить, но за это время, что я не видел его, он так изменился…
Кристина всегда испытывала нежное чувство к дядюшке Гарета, он тоже любил девушку, как свою родную дочь или племянницу.
– Гарет, но он ведь не умрет? – спросила, тревожно посмотрев, Кристина.
– Я надеюсь, что под моим наблюдением и с помощью лекарств можно что-нибудь улучшить. А осенью, – лицо Гарета озарилось, – Крис, я так рад, что я не могу не улыбаться… Мне сделали удивительное предложение. Ты помнишь доктора Эндрюса? Мы встречались с ним в прошлом году на выставке. Так вот, он все еще в Соединенных Штатах и предлагает мне присоединиться к нему, чтобы в течение шести месяцев работать над одним проектом. Это замечательная возможность. А когда я вернусь, весной мы поженимся.
– Но, Гарет… Это месяцы и месяцы ожидания! О-о, Гарет, дорогой! А нельзя ли пожениться до твоего отъезда? И разве мы не можем поехать в Америку вдвоем?
– Это совершенно невозможно, Крис. Мы не можем венчаться в такой спешке. Ты же понимаешь, что твоя мама мечтает о грандиозной свадьбе, такой же, как у Маргарет?
– Мне все равно, как это будет.
– Но леди Клариссе не все рано. Ты же не хочешь ее огорчать, верно? Кроме того, я буду работать в Америке в Университете, а там одни мужчины. Там нет места для женщины, даже для моей жены. Ты была бы совершенно изолирована, абсолютно одна. Зачем это тебе, Крис?
– Но я не возражаю…
– Но мне бы не хотелось этого. Тебе там будет невыносимо, поверь!
– А я не смогу там посещать какие-нибудь курсы, заниматься чем-то полезным? – спросила Кристина.
– Я уже объяснил тебе, Крис, что там нет ничего подходящего для женщины.
– Ну, конечно, все только для мужчин… А знаешь ли ты, Гарет, что я была одной из лучших студенток на аптекарских курсах? У меня были высокие отметки, только никто на это не обращал внимания. Мне даже не позволяется выписать лекарство от головной боли. Гарет, а тебе обязательно принимать предложение доктора Эндрюса?
– Пойми, Кристина, мне представилась такая редкая возможность! Было бы безумием отказаться. Мои коллеги в Эдинбурге позеленели от зависти…
– Ну почему всегда что-то мешает в жизни? Сначала Шотландия, потом дядя Давид, а вот теперь и Америка. Все это тебе дороже, чем я! – рассерженно сказала Кристина и быстро пошла по дорожке сада.
– Дорогая Кристина, милая, выслушай меня. Ты ведь всегда знала и понимала, что для меня значит моя работа. Почему же теперь тебя это удивляет?
Потому, что во время твоего отсутствия будет существовать некто другой, кто будет меня беспокоить независимо от моей воли, потому что я боюсь влюбиться в него, а я знаю, что это мне ни к чему. Существовало много причин, о которых Кристина не могла признаться Гарету.
– Извини, – тихо пробормотала Кристина, – просто я мечтала о нас, о том, как мы поженимся, а теперь оказывается, что все это невозможно. Расскажи мне об этой удивительной работе, которую тебе предложил Эндрюс.
И Гарет с удовольствием пустился в долгий рассказ о новом эксперименте, о новых лекарствах, о новых обезболивающих, о том, как они собираются изменить условия работы.
Кристина молча слушала, понимая лишь десятую часть сказанного Гаретом. Но такой разговор сближал их, несмотря на то, что радость и безмятежность ее настроения куда-то быстро исчезли, будто их и не было вовсе.
Несколько дней спустя Дэниел с тремя томами романа «Сибилла» вышел из школы и направился к клинике, чтобы оставить там книги для Кристины. Со дня бала в доме Уориндеров его жизнь превратилась в сущий ад.
Его мечта была жестоко разбита. Он с самой первой их встречи знал, что долго это не продлится, так почему же сейчас было так больно?
Увидев Кристину в день ее рождения, такую красивую, легко сбегающую по ступенькам, уверенную и жизнерадостную, а рядом с ней Гарета, Дэниел понял, как глубока между ними пропасть. И в то же время он не мог забыть строгого выражения ее лица в тот момент, когда они расставались.
Дэниел не стал входить через главный вход, а постучался в дверь маленькой пристройки. На пороге появилась Дебора, и он протянул ей книги.
– Я бы хотел оставить это для мисс Уориндер.
– Она сегодня здесь. Не хотите ли отдать ей самой? Я позову ее…
– Нет, лучше я не буду…
Но Дебора, не дослушав его, уже исчезла.
У Дэниела был великий соблазн оставить книги и убежать, но природное упрямство и непреодолимое желание увидеть снова Кристину заставили его остаться.
Кристине удалось убедить отца и отвоевать право на еженедельное посещение клиники во многом благодаря Гарету, который виделся с ней так часто, как только мог, пока не уехал вместе с дядей за границу.
– Я пойду с тобой, – сказал Гарет утром. Хочу посмотреть, чего вы там добились с доктором Декстером.
В сущности двое мужчин, один такой прямой, практичный, а другой с блестящим умом и огромным багажам теоретических знаний, но не имеющий практики в работе, прекрасно ладили.
Гарет снял пиджак, закатал рукава рубашки и предложил доктору Декстеру свою помощь. Пациентов было много, с различными недугами – от травм до всевозможных инфекций, так распространенных летом.
Когда заглянула Дебора, оба врача обсуждали какое-то кожное заболевание, и Кристина, увидев ее, пошла навстречу.
– Что случилось? – прошептала она.
– Пришел тот молодой человек, ну, знаете, учитель. Он принес вам книги.
– Спасибо. Думаю, ничего не случится, если я отлучусь на минутку. Сейчас я приду.
Кристина сняла с головы шелковую косынку, развязала передник и пошла вслед за Деборой. Дэниел ждал ее в коридоре.
– Я не хотел тебя беспокоить, – скованно произнес он, – я только хотел вернуть книги.
– Хорошо, – сказала Кристина с улыбкой. – Папа уже спрашивал о «Сибилле», и я придумала какую-то чепуху, что читаю все три тома сразу.
– Что ж, тебе не надо будет больше лгать из-за меня, – сказал Дэниел и протянул ей книги. – А сейчас мне надо идти.
– Нет, пожалуйста, не уходи. Я бы хотела поговорить с тобой. – Кристина положила книги на стул у стены, и Дэниел заметил блеснувшее на ее руке кольцо. – Не здесь, – быстро прошептала она, – я немного провожу тебя.
– Как хочешь, – сказал он, спускаясь по ступенькам.
Рядом со зданием клиники находился небольшой дворик, откуда тропинка вела на улицу. Дэниел повернулся к ней.
– Итак, что же ты хочешь сказать? – спросил он. – Я слушаю.
– Почему ты такой суровый?
– Ах, ах, ах, – кривляясь, произнес он, – уж, конечно, тебе это неведомо.
– Из-за того, что сказал мой отец Кейт в ту ночь? Я знаю, что это непростительно, но он все не так понял. Он не всегда такой. Отцу казалось, что он защищает Гарри от Кейт, но он был неправ. Теперь отец думает иначе.
– Но зачем же? Ведь он был абсолютно прав, не так ли? Я говорил Кейт, что ей не стоит поддерживать отношения с Гарри. Если бы она меня послушалась, то ей не пришлось бы испытывать унижение в тот вечер. Между Кейт и Гарри никогда ничего не может быть, как ничего не может быть между тобой и мной…
– Но почему? – воскликнула Кристина. – Ты же полон предубеждений, как и мой отец. Только люди имеют значение. Их надежды и мечты, а не то, богаты они или нет, привилегированны они или должны сами пробивать себе дорогу в жизни. Мне казалось, что в нашей дружбе мы с тобой поднялись выше всех этих глупых классовых предрассудков.