Однако мазать "родинку" не стал, ограничившись спиртовым обеззараживающим тампоном. Сказал: это не рак и не СПИД, будет болеть выпишу УВЧ.
Допив кофе, Такэда убрал посуду и устроился возле рабочего стола Никиты, разложив на нем какой-то старинный с виду манускрипт. Разговаривал он мало, в отличие от матери, и Сухову это нравилось. Правда, после случившегося его самого тянуло к разговору. Из головы не шла фраза, произнесенная гигантом-"десантником": "Слабый. Не для Пути. Умрешь". Интуитивно Никита чувствовал, что речь шла не о физической силе, и это уязвляло и заставляло искать причины оценки.
- Толя, а сам ты что об этом думаешь?
- О чем? - Такэда не поднял головы от пожелтевшей страницы манускрипта. От его спокойного и сдержанного облика тянуло прохладой, как от колодца с ничем не замутненным зеркалом воды.
- О встрече в парке... о старике... Ты сообшил в скорую?
- И в милицию тоже.
- Ну и?..
- Рассказал, что знал. Когда приехала скорая, он уже не дышал. Кстати, - Такада взглянул на Сухова поверх страницы, - глаз на его теле никаких не нашли.
- Как это не нашли? Куда же они делись?
Толя молча углубился в изучение книги. Не зная ответа, он никогда не пожимал плечами и не делал других жестов.
Никита полежал, переваривая сказанное, потом залпом выпил стакан холодного молока.
- Ты хочешь сказать, что нам все померещилось?
- Не померещилось.
- Так в чем же дело?
Такэда перелистнул страницу, любовно пригладив книгу, снова глянул на лежащего поверх стола.
- Чтобы делать какие-то выводы, информации недостаточно.
Похоже, что он был человеком, вернее, человеком с какими-то добавочными органами чувств. Как, возможно, и те-четверо, о которых ты говоришь. Но что дальше? Мы незнаем ни их координат, ни целей появления, ни причин ссоры... кстати, язык у него был вырван.
Никита невольно пошевелил своим, словно проверяя - на месте ли.
- О дьявол! Серьезные, видать, разборы у них были. Как ты думаешь, что он им сделал? За что они его... так?
Такэда углубился в изучение очередной страницы.
- Что ты там изучаешь? - рассердился Никита. - Напился моего чая, сел в мое кресло, за мой стол с моей лампой, да еще и не разговариваешь!
- Жлоб! - констатировал Такэда. Закрыл книгу. Улыбнулся своей обычной, сдержанной и застенчивой улыбкой. - Теперь я понимаю, почему девушки с тобой не водятся: ты заставляешь их приходить к тебе со своим чаем. Кстати, пока ты болел, они едва телефон не оборвали. А читаю я очень умную книгу: Чхве Ёнсоль, Техника "мягкого" искусства. Хапкидо.
- На японском?
- На корейском.
- О-о! Вы у нас полиглот.
- Не ругайся.
Никита засмеялся, но посерьезнел, заметив, что Такэда смотрит на его ладонь. Глянул на нее сам, потрогал звезду пальцем.
- Что же это такое? Ожог?
- Весть, - серьезно сказал Такэда.
- Что?!
- Весть. Но это ты поймешь позже. - Толя поднял руку, останавливая попытку Сухова выяснить смысл сказа нного. - Я не готов ответить на твои вопросы. Как и ты - услышать правду.
Отложим разговор дня на два-три.
Сухов покачал головой, с любопытством глядя на внезапно отвердевшее лицо друга, хотел что-то спросить, но передумал.
Показал на стакан.
- Налей молока, плиз.
- А нетути, дорогой. - Ты выдул все три литра. Но если хочешь, я позвоню, и через полчаса принесут. А мы пока посмотрим информпрограмму, не возражаешь? - Инженер включил телевизор. - Звонить?
- А кто это?
- Мой друг, - уклонился от прямого ответа японец. - Живет тут неподалеку, на Соколе. Приедет, познакомлю. - Он набрал номер. - Извини, подтверждаю. Квартира двенадцать, найдешь?
Ждем. - Повесил трубку. - Сейчас принесут.
Никита с недоверием взглянул в узкие непроницаемые глаза Такэды.
- Ты что же, заранее договорился?
Такэда молча увеличил громкость телевизора.
Некоторое время они слушали новости первого канала Останкино: страны Лиги Империй, как уже несколько лет негласно называли Содружество независимых государств, жили по своим законам, часто не совпадавшим с законами ближнего зарубежья, конфликтовали, все еще воевали, пытались строить экономику с помощью противоречий политики, но учились, работали, рожали детей, занимались спортом, слушали музыку, смотрели видео, а иногда спектакли вживую, увлекались сексом, наркотиками - все больше и больше, боролись с тем и другим, митинговали - правда, все меньше и меньше, то есть творили историю.. Национализм продолжал буйствовать, неуклонно развивался терроризм, росли цены. События ближнего и дальнего зарубежья тоже не внушали особого оптимизма: становление "великих" государств Великой Сербии, Великого Афганистана, Таджикистана и даже Карабаха сопровождалось невиданными, дикими братоубийственными войнами, геноцидом и массовым истреблением мирного населения. На этом сообщении Никита перестал воспринимать информацию, переключая поток сознания в другое русло. Этому его научил Такэда, потому что заметил: после телеинформационной программы у друга растет желание поубивать сначала националистов, потом политиков, а потом уничтожить толпу, вознесшую этих политиков на своих плечах к власти. История толпы не помнит, любил повторять отец Никиты, заставляя сына выделяться, быть личностью, пока не добился своего: сын научился вкладывать в любое дело, чем бы ни занимался, все физические и душевные силы, заряжаться на максимальный результат, что и позволило ему стать не только мастером спорта по акробатике, а также профессиональным танцором балета, но личностью с высокой степенью ответственности, как опять же говаривал его отец.
Обо всем этом вспомнил Такэда, услышав вздох друга. И вздохнул сам. Несмотря на все лестные отзывы и свое мнение о Никите, он сомневался в том, что танцор справится с предстоящей миссиеи. Но Вестник выбрал его!..
- Что вздыхаешь? - Толя выключил телевизор.
- Помнишь, как старик тянул руку? А ведь блямба у него на ладони формировалась сначала не пятиконечная. Ты знаток символики, пояснил бы. Весть! - передразнил Никита приятеля. - Что за "весть"? Может быть, пояснишь, какой смысл вкладываешь в это слово? Я умный, пойму.
- Позже, умник. А формировалась эта штука действительно интересно. Круг - это начало всему, знак Вечности, а треугольник в квадрате - символ соединения божественного и человеческого, небесного и земного, духовного и телесного. Вестник... м-м, старик как бы подсказал твой путь... если ты его начнешь.