После смерти лорда Рэтфорда его собственность унаследовал один из моих товарищей-учеников.
— Я могу написать Питеру письмо. Он не станет возражать, если мы обыщем мастерскую, — такое чувство, будто тяжёлый груз внезапно подняли с моей груди.
— Нет, Питер возражать не станет, — лицо Уилла обрело плутовское выражение, которое лишь подчёркивалось суровостью, которая так шла ему в Шотландии. Я ощутила волнительный трепет в своём нутре. Уилл был очень привлекательным мужчиной, и здесь я совершенно одна с ним. Мне нужно не забывать и держать свою примитивную натуру в узде. Я знала, какой импульсивной иногда бываю.
Уилл постучал молотком по двери, поправляя сломанную щеколду. Затем он принялся работать над косяком.
— А вот мать Питера может возражать против того, что ты будешь проводить время в тайной мастерской, наедине с холостым шотландцем и её сыном.
— Это ты правильно говоришь. Мы мало что сможем сделать под наблюдением компаньонки, — семье Питера приходилось терпеть немало пристального внимания от Ордена, и они вынуждены были придерживаться строжайших правил приличия, чтобы избежать скандала. — Я всё равно напишу ему. Он знает лучший способ обойти его мать. Ты доставишь ему письмо по дороге к городскому дому Оливера?
— Конечно.
Я достала лист бумаги из счётного стола и набросала быстрое письмо объясняющее Питеру ситуацию, затем запечатала его и отдала Уиллу. Он убрал письмо в свой спорран.
Я встала перед Уиллом, не зная, куда себя девать. Теперь, когда дом приведён в порядок, неприличие пребывания наедине с ним проявилось с неожиданной ясностью.
— Тебе, пожалуй, пора, — промямлила я. Ветер снаружи заставлял дом поскрипывать. Я не хотела, чтобы он уходил, но он и так пробыл здесь большую часть ночи, и если кто-то утром увидит, как он покидает магазин, я буду уничтожена.
Вместо этого Уилл взял меня за руку и отвёл в прибранную гостиную, где на столе ждал горячий чай.
— Мы работали всю ночь. Давай чуточку передохнем, — пробормотал он, присаживаясь.
Я осознала, что наблюдаю за его губами. Я не удержусь.
Слишком большой соблазн.
Уилл прикоснулся к моей руке повыше локтя. Его пальцы скользнули по моему предплечью, затем нежно обхватили ладонь. Он привлёк меня ближе, и я не сумела воспротивиться.
— Знаешь, ты можешь доверять мне, — он обхватил тёплыми пальцами мою мягкую ладошку и оставил благородный поцелуй на тыльной стороне моей руки.
— Боюсь, я не доверяю самой себе, — прошептала я. — Я не готова к этому.
Взгляд Уилла скользнул вверх под тёмными густыми ресницами. Мы дышали как одно существо, и медленные тяжёлые вдохи передавали бремя томления между нами.
— Я понимаю.
Он потянул меня вперёд, на сиденье. Я уютно устроилась, прижавшись к нему, и положила голову на грудь там, где билось его сердце. Уилл обнимал меня и поглаживал по руке, пока мы оба наблюдали за пляшущими языками пламени.
Если бы только мы могли остаться так навеки. Меня никогда ещё не переполняло такое удовлетворение. Уилл начал напевать себе под нос мотив без слов. Этот звук отдавался по всему его телу, а моя голова покоилась поверх его сердца. В итоге он запел нормально. Это была именно та меланхоличная мелодия, которую он пел лошадям, когда я год назад вошла в каретник.
Я хотела выйти замуж за этого мужчину. Я хотела получить миллион ночей, подобных этой, чтобы мне не пришлось его отталкивать, но наше время ещё не пришло. Пока что нет. Между нами стояли четыре года моего ученичества, и я не настолько наивна, чтобы считать, будто наши жизни не изменятся за это время. Пока я слушала, как он поёт, четыре года казались ужасно долгим сроком для ожидания.
Не знаю, в какой момент я поддалась утомлению и потерялась в беспокойных снах о вереске и горах, огне и кузницах. То были туманные образы, бегло проносившиеся в моем сознании. Добродушный смех мужчин, головокружительные складки клетчатой ткани.
Наконец-то почувствовав своё тело, я осознала, что потерялась в густом тумане. Металлический стук вращающихся шестерёнок окружал меня. Через туман в мою сторону шагал мужчина.
Поначалу я не узнала, кто это был, но он обладал царственной осанкой и гордыми, широкими плечами. Он был одет в мундир морского капитана, напоминавший мне тот, который я сняла с робота на механическом корабле. Когда он вышел из дымки, я тут же его узнала.
— Papa! — крикнула я во тьму и побежала к нему. Его глаза скрывались за темными очками. Он обнял меня, не сказав ни слова. — Где ты был? — спросила я. Он не ответил, выражение его лица оставалось каменным. Я должна была увидеть его, убедиться, что это действительно он. Я подняла очки с его лица.