Джон повернул второе колесо в доке и передвинул рычаг, отправляя Харона и лодку обратно туда, откуда мы приплыли.
Джон прижал ладони к определённым квадратным пластинам на двери и стал сдвигать их по поверхности, поворачивая шестерёнки, пока элементы смещались по замысловатой схеме. Он сдвинул каждую пластину к центру и соединил их вместе как кусочки паззла, отчего создалось впечатление, будто вся дверь крутилась и вращалась.
Как только пластины сошлись, огромные прутья убрались от стены, и дверь сама собой распахнулась.
— Сюда, — сказал Джон, поднимая фонарь и покачивая им, пока переступал порог. Проходя за ним, я обернулась и заметила, что сама дверь была толщиной как минимум тридцать сантиметров.
Стоило нам войти внутрь, как дверь захлопнулась, запечатывая нас в длинном туннеле, где нас направлял лишь покачивающийся фонарь Джона. Я слышала крыс, пищащих в темноте, ныряющих в дыры между кирпичами, как только их достигал свет, но тут же возвращавшихся, когда мы проходили мимо.
Сам туннель отчаянно нуждался в ремонте. Тут воняло плесенью, а пол был усеян обломками кирпичей, выпавших из стен или потолка. Наши шаги эхом раздавались в бескрайней тьме.
— Я спросил Октавиана, можно ли нам установить костровые чаши в этом коридоре для освещения, но он сказал, что в этом нет необходимости. Коридором почти никто не пользуется, — произнёс Джон. Его низкий голос наполнил тьму и на мгновение заглушил крыс. Пожалуй, будет лучше, если мы продолжим говорить.
— Куда он ведёт? — спросил Уилл, подняв с пола обломок кирпича и со всей силы забросив его в проход перед нами. Обломок застучал в темноте, распугивая крыс. Уилл сжал мою ладонь, затем снова бросил кусок кирпича. Он знал, что я ненавижу крыс.
— Мы использовали этот туннель, чтобы тайком провести кое-каких членов в Академию во время конфликтов между Англией и их родными землями. До постройки канала нам приходилось подниматься по лестнице, а затем паромом переправлять людей через реку. Это было рискованно. Никто не хотел, чтобы во время войны его застали в обществе иностранца. Обвинение в шпионаже и сговоре с врагом означало дорогу на виселицу. Давайте побыстрее. Впереди ещё долгий путь, — Джон зашагал вперёд, хотя я не имела ни малейшего представления о том, как он мог определить, насколько далеко мы ушли.
Я не желала продолжать разговоры об измене Короне из-за принадлежности к Ордену, так что сменила тему.
— Вы сказали, что знали моего деда.
Джон не отвёл взгляда от неизменной тьмы перед нами, но ответил.
— Довольно хорошо. Он всегда участвовал, когда готовили землю для строительства различных проектов. Отчасти поэтому… — затем он взглянул на меня, и в белках его тёмных глаз сверкнул отсвет фонаря.
— Что? — спросила я.
— Не могу сказать, — он вновь переключил внимание на туннель, словно изначально не говорил ни слова.
— Вы хотели сказать, что отчасти поэтому он работал над машиной, которую построил его наставник, — я не хотела произносить имени Ричарда Хэддока. У него была Чёрная Метка. Нарушать правила Ордена в присутствии уважаемого члена Гильдии не казалось мудрым решением. — Судя по тому, что я читала, наставник моего деда пытался оправдаться, заявив, что машина предназначалась для расчистки земли. Вам ещё что-нибудь об этом известно?
— Мне известно, что мы не должны обсуждать это, даже в туннеле, где нас никто не может подслушать. Вы понимаете? — это было ясное предупреждение, и я ему вняла.
— Был ли ещё кто-то, кого Генри Уитлок считал своим врагом? — спросил Уилл. Его вопрос удивил меня лишь на мгновение. Он, как и я, был решительно настроен докопаться до сути.
— Генри сжёг немало мостов, — Джон вновь покосился на меня, обдумал то, что желал сказать, затем произнёс: — Немало красивых мостов.
Я почувствовала, как к моим щекам приливает жар. Я уже не первый раз слышала о внебрачных связях моего деда во времена его юности. Это неподобающая тема для разговора в присутствии леди.
— Какой-то из этих мостов привёл к дуэли? — спросил Уилл.
— Единственный мужчина, у которого были основания вытащить пистолеты на рассвете, встретил свой конец прежде, чем ему представилась такая возможность, — Джон не выглядел обеспокоенным этим фактом. — Как только ваш дед женился, он вёл себя, как подобает приличному мужу.
— Что ж, невероятно рада это слышать, — промямлила я. — Есть ли какая-то другая причина, по которой кто-то может держать его в плену?
— В плену — нет, — сказал Джон. — Возможно, кое-кто хочет его смерти из-за его положении в Ордене, но нет никакого смысла похищать его и держать живым в плену.