Это был сэр Уильям.
Саладин заколебался, но, заметив, что рыцарь не останавливается, понял: у него нет выбора. Мактуб. [71]Это было предрешено.
— Не жди пощады, султан! — предупредил Уильям, перекрикивая шум окружающего их безумия.
Саладин как раз вовремя поднял щит, чтобы отразить дробящий кости удар рыцарского копья. Одним быстрым движением султан развернулся и ударил по копью саблей. Дамасская сталь вошла в деревянное копье, словно нож в масло.
— Пощады не жди, сэр Уильям, — негромко произнес султан, когда рыцарь отбросил свое расщепленное копье и вытащил меч.
Эти двое поскакали друг на друга. Их мечи скрестились, посыпались искры. Саладин был уже не молод, но он ежедневно упражнялся со своей саблей с тех пор, как впервые узнал о новом крестовом походе. Он знал, что его возраст и опыт помогут ему на престоле, но на поле боя значение имеет лишь грубая сила.
Уильяма, похоже, удивила неистовая атака султана, но пока он давал отпор и парировал удары, Саладин видел, как рыцарь под шлемом усмехается, словно они оба школьники и это всего лишь игра. Он мягко улыбнулся в ответ, хотя и знал, что исход этого поединка будет безрадостен.
Удар за ударом друзья, которые были врагами, кружились и вновь атаковали. Саладин забыл о бушующем вокруг него сражении и сосредоточился на своем противнике. Казалось, они, сойдясь в странном танце, были одни в этой пустыне. Султан почувствовал, как успокаивается, — на него всегда накатывала безмятежность, когда он имел дело со смертью.
В следующее мгновение Саладин сделал выпад и отрубил Уильяму ладонь.
Рыцарь как будто больше удивился, чем испытал боль, глядя на бьющую фонтаном кровь из обрубка руки. Он поднял на султана глаза, и их взгляды встретились — на целую вечность. Не отрывая от Уильяма пристального взгляда, Саладин воткнул саблю в тяжелый нагрудник рыцаря, почувствовал, как она рвет кольчугу, разрывает плоть, кости и пронзает противника в самое сердце.
И тогда — невероятно! — Уильям улыбнулся с теплотой, граничащей с любовью.
— Что ж, до встречи за обедом в раю… — выдавил он, и глаза его начали закрываться.
Саладин почувствовал, как помимо воли его взор туманится.
— До встречи, друг мой.
Сэр Уильям Тюдор упал на гриву коня, мертвый.
Саладин протянул руку и взял лошадь за уздцы. Вокруг бушевало сражение, а Саладин вел коня Уильяма с телом поверженного противника назад, в лагерь мусульман.
Он услышал, как сзади к нему подскакал аль-Адиль. Когда брат султана увидел тело Уильяма, он снял шлем и приветствовал поверженного рыцаря.
Саладин спешился, не глядя на своих солдат. Он не хотел, чтобы они заметили струящиеся по его щекам слезы. За все годы войны он не позволял себе оплакивать даже убитого товарища, пока битва в разгаре. Но сегодня он оплакивал врага. Неверного и язычника. И самого настоящего Божьего человека, которого он когда-либо встречал.
— Отвезите его к Ричарду с почетным караулом, — не поднимая головы, приказал он своим воинам.
Глава 71
СЕРДЦЕ ЛЬВА
Ричард не верил своим глазам, глядя на тело закадычного друга Уильяма. Тело, обернутое в белые шелка, доставили в разоренный войной лагерь крестоносцев под белым флагом. Саладин отрядил почетный караул из семи воинов, чтобы сопроводить останки Уильяма, но арабы тут же развернулись и поскакали в сторону собственного лагеря, когда увидели ужас и животную ярость на лице короля.
Ричард опустился перед Уильямом на колени и заметил, как на окровавленный и раздробленный нагрудник его павшего товарища капают слезы. Взгляд его упал на раскромсанный обрубок, где раньше была правая рука рыцаря, и король едва сдержал рыдания.
— Прости, что привел тебя сюда, — тихо проговорил он. Это была его вина. Уильям всегда был против этой безумной авантюры, однако Ричард слушал лишь свою гордыню. И теперь единственный человек, которого Ричард любил как родного брата, погиб.
Ричард испустил страшный, исполненный ненависти крик. Ненависти к Саладину и его армии убийц. Ненависти к аристократам, чьи козни втянули его в эту ожесточенную, непрекращающуюся войну. И наконец, ненависти — самой беспощадной — к себе самому. Это не Уильям должен был погибнуть сегодня. Это должен был погибнуть сам Ричард.
И тут сердце Ричарда обуяла слепая ярость, он встал и решительно направился к своему жеребцу Не успели его полководцы и глазом моргнуть, как король оседлал коня и быстрее молнии понесся в самую гущу сражения. Он выхватил из ножен свой инкрустированный камнями меч и стал размахивать им налево и направо по всему, что двигалось. Ему было все равно, кто перед ним — его солдаты или солдаты Саладина. Он будет сеять смерть на земле так легко и бездумно, как у него забрали Уильяма.
— Убийцы! Ощутите гнев Ричарда Львиное Сердце! — как будто издалека, услышал он собственный голос. Слева и справа от него падали люди с отрубленными головами, исполосованными телами, когда взлетал его меч, сея смерть — горькую расплату.
Он едва ли отдавал себе отчет, что единолично пробил брешь в обороне противника и проник глубоко в тыл к мусульманам. Перед ним стоял отряд из тысячи всадников, их копья были направлены прямо ему в сердце. Он был один на вражеской территории, а рядом никого, кто мог бы прийти на помощь. Но Ричарду было все равно.
Ричард скакал вдоль рядов сбитых с толку солдат в чалмах, которые обменивались удивленными взглядами: может, это какая-то хитроумная уловка? Зачем королю крестоносцев скакать сюда и одному бросать вызов всей мусульманской армии?
Может, он хочет заманить их в западню? Некоторые всадники стали пристально рассматривать землю перед собой, пытаясь разглядеть замаскированные рвы, из которых вот-вот выскочат тысячи франков.
Ричард размахивал мечом, бросая вызов всей мусульманской кавалерии.
— Вы что, все трусы? — ревел король. — Смотрите, король ваших врагов среди вас. Деритесь со мной!
Один всадник нерешительно выехал с поднятой саблей. Ричард подскакал к нему, выплеснув всю свою ярость на единственного человека, которому достало храбрости противостоять его безумию. Араб не успел даже замахнуться, как меч Ричарда разрубил пластины доспеха, защищающие живот. Меч с такой силой вошел в тело, что король услышал, как от его удара ломается хребет.
Как только воин в чалме упал на землю, поднялся другой, чтобы занять его место. Потом еще один. Ричарду казалось, что он плывет в странном сне. На него шли в атаку больше десятка человек, но он не чувствовал страха. Он направил всю ненависть и ярость, давившие на его душу за последний год, в карающую руку, и все арабы, словно тряпичные куклы, падали один за другим.
И тогда он услышал жужжание летящей через долину стрелы и с улыбкой поднял голову, приветствуя смерть — желанное избавление.
Но стрела упала ниже, ударив в бок его отважного коня. Животное от боли встало на дыбы и сбросило Ричарда с седла. Ричард Львиное Сердце упал на залитую кровью землю, сверху на него упал конь и замер.
Ричард встал, весь в черной грязи и крови обезглавленных им с такой безжалостной легкостью солдат, поднял над головой меч, готовый продолжать схватку. Однако отряд лучников не пошевелился. Воины продолжали сидеть на своих лошадях и с ужасом наблюдать за исступленным монархом. Он явно искал смерти, но при этом те, кто пытался исполнить его желание, быстрее находили смерть собственную.
— Будьте вы все прокляты! Псы! Свиньи! Неужели среди вас нет настоящих мужчин?
Над равниной повисла гробовая тишина. И тут Ричард увидел странное зрелище. Ряды всадников расступились, давая дорогу гиганту на сером боевом коне. Гигант в чалме держал под уздцы великолепного черного арабского скакуна, которого он подвел к королю.
Ричард узнал всадника. Это был брат арабского султана, рыжебородая скотина по имени аль-Адиль. Курдский воин остановился прямо перед безлошадным королем и кивнул в знак приветствия.
— Подарок моего брата султана Ричарду, королю Англии, — промолвил аль-Адиль. — Это аль-Кудсия, личный жеребец султана. Человек такой отваги заслуживает сражаться на коне равной доблести.