– Я – Милдред, – сказала она, чуть ли не рыдая. – Но все зовут меня Твит.
– Привет, Твит. Я – Клер. Теперь и твоя двоюродная сестра. – Потом, повернувшись к Мэттью, который смотрел на меня, открыв рот, я продолжила: – Что же я буду жать тебе руку? Лучше обниму тебя. – И я сделала это, как смогла. Через минуту, придя в себя, он тоже обнял меня так осторожно, как будто я могла разбиться.
Мы обнялись с Твит, и наконец я повернулась к Роану. Он стоял как изваяние, неподвижное, не защищенное от стихий и очень уязвимое. Лицо его было совершенно непроницаемо. “Видишь”, – сказала я про себя.
Я тогда думала, что самое трудное – позади.
Глава 13
Люди выбирают место, чтобы жить, не с бухты-барахты, а по каким-то своим соображениям. Моей первой задачей было узнать, что привело Мэттью на Аляску.
Мэттью повез нас в своей заляпанной глиной машине. С моего места на заднем сиденье рядом с Роаном я старалась увидеть как можно больше в нем, его жене, в том, что нас окружает, и запомнить это.
Холодный, серый, повернутый лицом к океану, дом был мягко говоря, очень обособленным. Медовый месяц на Аляске – один из свадебных подарков для Мэттью и Твит. Роан купил здесь небольшой домик когда Мэттью было шестнадцать. Они приезжал сюда отдыхать: пешие прогулки, рыбалка – лососи здесь знаменитые. Роану понравились уединенность и глушь этого места.
Во время нашего перелета Роан рассказал мне, что Аляска в основном – это сельские районы, разбросанные между океаном, проливами, холодными реками и горами. Во многих пригородах водятся медведи, американские лоси, волки. Здесь тянутся огромные ледники и природа совершенно девственна.
– Мне понравилась естественная дикость этих мест. Тут зверь может задрать и съесть человека, – сказал Роан с каким-то мрачным удовольствием. – Это не позволяет тебе развесить уши.
Мне вдруг показалось, что Роан скрывает от меня еще что-то. Я не нашла в ширококостном лице Мэттью ни черт дяди Пита, ни того, что напомнило бы мне о Макклендонах – кроме жестких изумрудных глаз Сэлли. Скорее в нем было что-то от Делани – может быть, бульдожья челюсть.
Я постаралась выбросить все глупые фантазии из своей перетруженной головы. Салливан Мэттью. Мэттью Салливан. Так его назвал Роан. Так он называл себя сам. Так и я буду называть его даже про себя.
Симпатичная пара Мэттью и Милдред, вернее Твит. Они оба были врачами-ветеринарами, только что закончили университет в Вашингтоне. Умные, энергичные – это очевидно. Молодые, умеющие сочувствовать, не боящиеся замарать руки.
Но мне никак не удавалось представить себе Мэттью сыном Роана, хотя бы и приемным. В свои двадцать четыре Мэттью только на одиннадцать лет был моложе Роана. На шесть моложе меня. Если он когда-нибудь назовет меня мамой, я тресну его по башке.
Роан буквально светился, когда мы разговаривали с Мэттью и Твит. Он еще в самолете рассказал мне, что они консервативны и немного застенчивы. Ходят в церковь, участвуют в добровольческих проектах и намереваются – совершенно серьезно – иметь полдюжины детей.
– Доктор Салливан, – неоднократно подчеркивал Роан. – Я вырастил Мэттью, и теперь он – доктор. И он женился на замечательной девушке, которая тоже доктор. Звучит? Салливаны стали докторами. Теперь я, наконец, могу гордиться своей фамилией.
Он считал, что это честь для опозоренного имени Салливан. Мне хотелось схватить его и как следует потрясти, чтобы до него дошло: он сам поднял это имя на высоты, недостижимые для многих.
По дороге Твит без конца поворачивалась ко мне, улыбаясь и смахивая слезы. Мне стало жаль ее, Она так хотела быть дружелюбной, но никто из нас не понимал до конца, как нужно вести себя. Я похлопала ее по плечу.
– Я слышала, что вы оба ветеринары.
Она посмотрела на меня с благодарностью.
– Свежеиспеченные. Это лето на Аляске – не только подарок Роана нам на свадьбу, но еще и первый рабочий месяц. Мы хотим открыть со временем консультацию: Мэттью специалист по крупным животным, я – по мелким.
– Как вы относитесь к цыплятам и ламам?
Она посмотрела на меня с недоумением.
– Я думаю лечить кошек, собак, из тех, что держат в доме, а Мэттью будет заниматься домашним скотом. Почему ты спросила?
– Так, из любопытства.
– Мы хотели бы поработать пару лет интернами у опытных ветеринаров. Может, в Орегоне или Вашингтоне. А здесь мы в группе добровольцев восстановления дикой природы.
– Спасаем, – добавил Мэттью, – орлов, заглотивших рыболовные крючки; волков, сбитых машинами.
Я посмотрела на Роана. Он был очень горд.
– Я скажу вам главную причину, почему мы выбрали это место для лета, – сказал Мэттью. – Роан говорил, что ему, наверно, придется рассказать обо мне вашей семье. Поэтому я хочу жить там, где ей будет нелегко найти меня, если я сам этого не захочу.
Повисла малоприятная пауза. Твит смотрела прямо перед собой, положив руку Мэттью на плечо. По тому, как напряглись ее пальцы, я поняла, что она пытается убедить его не горячиться.
– Это, знаешь ли, моя идея, – спокойно сказал мне Роан. – Но к тебе лично это не относится.
– Понятно, – я проглотила комок в горле и кивнула. – Разумеется, Мэтгью, у тебя есть право все решать самому. Не захочешь, чтобы вмешивались в твою жизнь, значит, так и будет. Просто, пожалуйста, не зацикливайся на этом.
– Увидим, – сдержанно согласился он. Твит повернулась и опять улыбнулась мне.
– Клер, мы слышали, что ты – репортер.
– Была, – ответила я и уставилась в окно.
– Я… хмм. Мы… Роан рассказывал нам обо всем. – Голос ее упал. Покраснев, она посмотрела на мои ноги и быстро отвернулась. – То, что ты сделала, настоящий подвиг. Я надеюсь… что ты поправляешься.
– В общем, да. Не могу пожаловаться.
Я не очень-то хорошо справлялась с подобными разговорами. Роан взял мою руку и баюкал ее в своих ладонях.
– Знаете, что мне хочется? – неожиданно сказал он. – Чтобы Клер немножко посмотрела город. Прокати нас, Мэтт. Просто повози немножко по городу.
– Просто? – мрачно спросил Мэттью, как будто с тех пор, как мы познакомились, уже ничего не могло быть просто. Он свернул на затененную деревьями улицу, которая поднималась вверх.
“Мэттью водит так же, как Эван”, – подумала я, когда он чуть не снес почтовый ящик. Водительские таланты Эвана отлично знала вся семья.
Мэттью вел машину по узкой улочке, ведущей к лесистым холмам. У меня кружилась голова. Мы с Роаном были в дороге уже несколько часов. Честно говоря, я просто изнемогала.
Я устало сбросила туфли. Роан положил мои ноги себе на колени и, сунув руку под мою длинную юбку, стал массировать мне лодыжку и колено. Его темные волосы спутались, губы были плотно сжаты.
– Мы приготовили для вас комнату. Больший, – сказал Мэттью, посмотрев на нас в зеркало и начав спуск с холма, к которому отчаянно лепились крошечные цветники во дворах с неизбежными террасами.
– Ничего особенного, Клер, но там есть ванная и большая… – Твит вдруг замолчала.
– Большая что? – пробормотала я. – И что такое Больший?
Твит заерзала на своем сиденье и опять покраснела.
– Кровать. Достаточно большая для вас обоих, – закончила она с полыхающим лицом. – А Больший – это прозвище Роана.
Я взглянула на Роана.
– Бог мой. Эр Эс, сколько же у тебя прозвищ?
– Когда Мэттью пошел в школу, он считал, что я недостаточно взрослый, чтобы звать меня папой при других детях, – пояснил Роан. – Брат тоже было бы не совсем правильно. Поэтому он решил называть меня Больший. Так и прилипло.
– Больший, – мягко повторила я. – Как хорошо. Звучит забавно, но тебе подходит.
– Я не считал, что это звучит забавно, когда был ребенком и мне надо было смотреть на кого-то снизу вверх, – неожиданно резко сказал Мэттью. В глазах его отражавшихся в зеркале машины, была откровенная злость. Ничего удивительного. – Для меня он всегда будет самым большим в мире человеком.