— Как насчет того, чтобы я отрубил тебе руки? — спросил я с весельем в голосе. Вспышка черной магии породила в моей руке кинжал. Сплошь черный от рукояти до лезвия, он был острее всего, что было выковано людьми, и сильнее всего, что известно в этом мире. Это было оружие богов, большее, чем то, чего заслуживала эта бесполезная душа. — Ты не заслуживаешь того, чтобы сохранить их.
Я резко опустил руку, перерезав одно из его запястий лезвием. Он прорезал сухожилия и кости так же легко, как воздух, и отрубленная рука упала на пол, из раны хлынула река алого цвета. У его ног быстро образовалась лужа.
В его глазах отразился глубинный ужас, но этого было недостаточно. Совсем недостаточно.
Я хотел услышать его крики, прежде чем вырву ему голосовые связки. Я хотел насладиться его болью, как хорошим вином, прежде чем забрать его душу. Мне хотелось насладиться его страданиями.
Он навлек на себя все это, когда прикоснулся к тому, что принадлежало мне, и заплатит своей жизнью.
Взмахом руки я погасил магию, удерживавшую его в плену, и он рухнул на пол. Крик раздался в молчаливом воздухе, отражаясь от стен. Позади меня Джови заглушила свои крики, но я разберусь с ней чуть позже. Теперь я уделял жалкому человекоподобному мужчине внимание, которого он так отчаянно жаждал.
Он держал культю своей руки, хотя из нее хлестала кровь и пропитывала его одежду.
— Что с тобой, черт возьми, не так? — Он задыхался между криками, пытаясь обернуть конечность рубашкой.
— Я мог бы спросить тебя о том же. Что заставляет тебя думать, что ты можешь навязать себя моей женщине? — Я снова ходил вокруг него, совершенно забавляясь его агонией. — Скажи мне, человек, оно того стоило?
Он рыдал, не в силах остановить поток вытекающей из него крови. Я остановился перед ним, его кровь впитывалась в изодранный край моей мантии, и снова махнул рукой. Снова его охватила магия, заставляя подчиниться. Его неповрежденная рука без борьбы протянулась ко мне, а глаза распахнулись в ужасе.
— Пожалуйста, нет, — завыл он. — Нет. Нет. Нет!
Я покрутил лезвие между пальцами, склонив голову набок.
— Пожалуйста, что?
— Пожалуйста, не отрезайте мне вторую руку. Пожалуйста.
Я потер подбородок, делая вид, что размышляю о его судьбе, но я уже всё решил. Он не получит от меня пощады, но я могу поиграть со своей добычей. В конце концов, я провел в аду тысячу лет. Там никто никогда не истекал кровью, а металлический запах его крови в воздухе подпитывал мои дикие желания.
— Хорошо, — сказал я, потянувшись к руке и перевернув ее. Мысль о том, как эти пальцы касаются идеального тела Джови, ласкают ее идеальную плоть, вырвала рычание из моего горла. — Ты можешь оставить свою руку.
Выражение его лица слегка смягчилось, его надежды возросли после моих слов, и я рассмеялся.
— Но пальцы ты не сохранишь.
Едва он открыл рот, чтобы возразить, как я отрезал ему мизинец. Он бесцеремонно упал на землю, мужчина закричал, пока его голос не дрогнул, когда я отсек остальные. Один за другим, бросая их в воздух, как конфетти. Он рыдал, слезы и сопли лились по его лицу и падали в лужу крови на полу.
— Умоляй, мразь, — потребовал я, делая шаг вперед. Я поднял ногу и надавил на его грудь, пока он не откинулся назад, разбив голову о мрамор. — Умоляй, и я, возможно, прекращу твои страдания.
— П-пожалуйста, не убивайте меня. — Его дыхание было прерывистым между криками и стонами. — П-пожалуйста, отпустите меня. Я больше не прикоснусь к ней. Клянусь. Я никогда больше ни к кому не прикоснусь.
Я ухмыльнулся, присев рядом с его фигурой, и посмеялся, когда он отпрянул. Как будто он мог убежать от меня.
Нет, его судьба уже предрешена.
— Надеюсь, последние несколько секунд своей жалкой жизни ты проведешь, сожалея о своем существовании. — Я потянулся к его горлу, которое дрожало под моими пальцами, и одним движением сжал его достаточно сильно, чтобы раздавить. Мои пальцы впились в его плоть, и я вырвал его трахею, оставив зияющую дыру на месте кадыка.
Удовлетворенный, я отбросил кусок мяса в сторону. Он давился и шипел, отчаянно пытаясь дышать, когда из раны текла кровь, пока он боролся за выживание.
— Пусть ты никогда не познаешь покоя. — Я вытер его кровь о свою мантию, но кровь окрасила мои бледные пальцы.
Позади меня послышалось движение. Джови поднялась на ноги, пытаясь вести себя тихо, но скрыть свое присутствие от меня было невозможно. Я был настолько сосредоточен на ней, что мог слышать ее дыхание, биение сердца, пульсирующее в ее венах. Она могла бы сбежать, но это не принесет никакой пользы.
Она никогда бы не ускользнула от меня, но я улыбнулся, позволив ей думать, что у нее есть шанс. Выслеживать ее, как добычу, было бы еще приятнее.
— Беги, моя милая смертная, — сказал я, когда она медленно продвигалась вдоль стены, создавая пространство между нами. — Но, когда я поймаю тебя, ты будешь принадлежать мне полностью. Телом, разумом и душой.
Я оглянулся и встретился с ней взглядом, хотя она не видела моих глаз. Слезы текли по ее лицу, размазывая макияж. Она боялась, страх волнами лился из нее, когда она слушала звуки умирающего человека, но под этим страхом было что-то, чего я не мог определить. Облегчение? Интрига? Любопытство?
Она колебалась, как будто хотела что-то сказать, и я выгнул бровь. Как всегда, она меня заинтриговала. Она была смелее, чем я предполагал. Неужели она действительно собиралась упустить свой шанс сбежать? Или она не была так напугана, как казалось?
Мы оставались на месте, глядя друг на друга, в то время как бульканье мужчины-человека становилось все тише.
— Беги, — повторил я. — Как только я сожру никчёмную душу этого человека, я приду за тобой, и спасения не будет.
Бросив последний взгляд на кровь, пролитую на пол, она повернулась и побежала к двери, выскочила через нее и исчезла. Далеко она не уйдет, и от мыслей о том, какие ужасные вещи я сделаю с ней, когда найду ее, у меня потекли слюнки.