— Мне поручились стеречь вас. Я постараюсь сделать это как можно лучше.
Стеречь — означает охранять от покушения извне или от попытки сбежать. А еще это значит «смотреть неотрывно, наблюдать». Может, это и еще что-то значит. Я мельком пожалел, что так поверхностно знаком с основным языком. Перед противником неловко. Не удается по достоинству оценить всю многозначительность беседы. Но уж угрозу легко распознать!..
Я снова усмехнулся и с удовольствием пожелал:
— Удачи!
Все-таки это занятный язык. На нем даже простое пожелание можно истолковать, как вызов: «попробуй!»
— Достаточно. — Лицо Малича снова взялось льдом. Обманчивым, готовым проломиться в любой момент, выплеснуть черную ненависть, как парящую воду в крепкий мороз.
И, возвратив меч голему, Малич пружинисто зашагал к выходу, не оборачиваясь.
— Очень хорошо, — внезапно слышится сипящий голос обычно несокрушимо молчаливого голема. Болван смотрит не на уходящего Малича, а на меня. — Гораздо лучше, чем раньше!
Я мигнул, соображая. Совершил целую серию ненужных движений, отряхиваясь, потирая синяки, подбирая оброненный меч, лишь бы не смотреть вокруг. Не знаю, чего добивался Малич, но то, что сражаясь с ним, я явно превзошел собственный уровень — это заметил не только голем, но и я сам.
* * *
Который это по счету остров?..
Не нравится мне здесь. Ничем не могу объяснить, но не нравится. Вроде бы ничего особенного: деревья, кустарники, скалы поодаль, давно растворившаяся в траве дорога. Небо над головой ясное, воздух по-осеннему пронизывающе прозрачен… Вот только живности нет никакой. И тянет падалью. А еще чудится чужой взгляд — тоскливый, сосущий. Ниоткуда.
— Здесь люди пропадают. И простецы, и маги. Одно время народ валом валил, надеясь разжиться сокровищами Оборотней, да только когда исчезать кладоискатели стали, желающих поубавилось… Ковен приглашал для консультации даже некромантов. Некроманты высадились на побережье, принюхались, дальше не пошли. Но заверили, что на острове нет ни живых, ни мертвых.
— Вы не могли бы оставить меня одного? — произнес я, обращаясь неопределенно в сторону.
За спиной возникло сдвоенное замешательство.
— Это против правил, — твердо произнес Малич. — Мы должны идти с вами.
— Сдохнете, — скучно пообещал я.
— Мы пройдем вдоль берега, — как никогда решительно вмешался Эввар. — Там какие-то пещеры…
Как ни странно, но Малич покоряется, хотя даже его удаляющая поступь выражает неудовольствие. Но скорее по традиции. Все-таки он прекрасно понимает, что с острова мне деваться некуда, поводок пристегнут, а угрожать здесь Оборотню ничего не может. Потому что эта земля помнила хозяев.
«…когда-то все Жемчужное ожерелье принадлежало кланам Оборотней. И город Пестрых рек выстроили они. Они не боялись мертвой зоны…»
А вот я боюсь. Здесь, на дальних северных островах, как нигде ощущается ее тяжкое дыхание. Словно идешь по самому краю бездны.
Я свернул поближе к кромке леса. Лес здесь знатный — густой, сытый, давно предоставленный сам себе. Не живой, но самоуверенный. Через равные промежутки маячат древостражи — давно высохшие, скрючившие черные ветки-руки.
«…это сторожевой остров. Сейчас почти все они ушли под воду и корабли даже над затонувшими островами пройти не могут. Когда Оборотней оттеснили на окраину архипелага, они еще долго держали оборону. Пепельными острова стали зваться именно в те времена…»
А люди продолжают исчезать до сих пор.
Я прищурился, внимательнее оглядываясь. Ага, вот они… Бороздки засохшей почвы, изогнутые в мерзкой ухмылке. Ловчие рты. Закрыты навечно, с тех пор как сгинули создавшие их чародеи. Слишком старые ловушки. Их тут сотни, но практически все давно не действуют.
Запрокинув голову, я полюбовался мирным плеском листвы над головой. Сделал шаг и застыл на одной ноге, облившись холодным потом. Из теплого осеннего дня меня будто окунули в лютую морозную полночь — обжигающая стужа, ослепляющая темнота. Амулет на шее дернулся и мгновенно раскалился…
Медленно опустив взгляд, я обнаружил, что стою на скрещении теней от веток. Теней — четких, графитовых, — было много, но те, на которые я неосторожно наступил, были неприятно блеклыми. Ветер шевельнул ветки. Тени сместились, рождая новую ловушку… Я аккуратно попятился, озираясь. Траву, дорогу, камни пересекали легкие, смертоносные росчерки. Не заметишь, если не знаешь.