Очокоч ждал. Ваадж вздрогнул, резко повернулся. Зезва уже отступал под ударами трех очокочей, появившихся из чащи, три эра корчились на земле. Бородач Пантелей получил рану в плечо, но не обращал на нее внимания, яростно размахивая палицей. Десять очокочей окружили людей со всех сторон, торжествующе завыли.
- Смерть нам! - взвизгнул один из эров, присев от страха. - Все подохнем тута!
- Защищайся, дундук! - прорычал Пантелей, отбивая палицей топор лешего. - Я те как умру, паршивец!
Ваадж пригнулся, очертил в воздухе круг, отступил на шаг, и с силой выбросил вперед правую руку. Полупрозрачная стена встала между людьми и очокочами. Чудовища тыкались в нее, но пройти не могли, яростно вопили и размахивали грудными отростами. Зезва перевел дух, посчитал людей. Вместе с Пантелеем эров осталось девять человек.
- Заклинание сейчас иссякнет, - тихо сказал Ваадж, - готовьтесь.
Призрачная стена заколебалась, мигнула и исчезла. Очокочи торжествующе взвыли.
- Зезва, теперь можешь использовать любое оружие! - крикнул Ваадж, поднимая меч. Сверкнула молния, с шипением вырвалась из клинка, и впилась в ближайшего очокоча. Тот зарычал, отступил и как-то странно взглянул на чародея. Зезва был готов поклясться, что очокоч заколебался, хотя синий луч не причинил ему видимого ущерба.
- Ну, скорее, мои заклинания не безграничны! На леших они действуют слабо!. К тому же... получай! К тому же, кудиан-ведьма помогает им на расстоянии, защищает от ударов... Не смотри на меня так! Делай же что-нибудь!
Слишком близко... Зезва выхватил из сумки небольшой блестящий предмет, повернулся к очокочам. Но замер, попятился, потому что со всех сторон на подмогу лешим явилось множество крюковиков. 'Толстик некормлен останется с утра', - пронеслась в голове дурная мысль. Ныряльщик поднял руку, прищурился. Чудовища медленно подступали к сбившимся в кучу людям.
- Выставить оружие! - спокойно скомандовал Пантелей.
В воздухе повеяло ледяным дыханием стужи. Лютый мороз словно царапнул Зезву по щекам, накинулся на руки и ноги.
- Дуб Святой!!! - закричал кто-то из эров. - Али летят, али!!! Со всех сторон-та!..
Зезва поднял голову. Жуткий вой снова пронесся между вековыми деревьями, но это не очокочи кричали, сея ужас и панику, то налетела целая куча али, в темноте похожих на адские тени со сверкающими глазами. Али заметались среди очокочей и крюковиков, вой чудовищ смешался в один жуткий нечеловеческий крик. И очокочи дрогнули, заколебались. Крюковики уже давно бежали в лес, неуклюже дрыгая ногами-ветками. Лешие отступали медленнее, они злобно вращали глазами. Али не смогли повалить ни одного, лишь летали среди очокочей и били, били их, словно борцовые груши, на которых тренируются силачи из бродячего цирка. Очокочи рычали, безуспешно пытаясь достать уворачивающихся али топорами-обрубками. Тщетно.
Зезва припал на колено, вытер пот со лба, оглянулся. Раздались облегченные вздохи: эры стали понимать, что в этот раз смерть обошла их стороной. Пантелей даже криво усмехнулся в бороду. Ваадж по-прежнему всматривался в темноту, где скрылись очокочи и али. В звенящей тишине до их слуха донеслось отдаленное:
- Ашшшштарт...
- К хижине ведьмы, за мной! - скомандовал Ваадж, и побежал по дороге. Зезва бросился следом. Пантелей раздал пару тумаков и повел эров в арьергарде.
Дорога петляла по лесу, они бежали долго, задыхаясь и падая. Зезва постоянно оглядывался на эров. Те не отставали, а в самом конце колонны, пыхтя словно бык, мчался старый Пантелей.
Ваадж вдруг резко остановился. Зезва чуть не налетел на него. Луна вышла из-за деревьев и залила блеклым свечением опушку, покрытую целым морем ромашек. Множество лепестков смутно белело под ногами, а между цветами узкой змейкой тянулась тропинка, что вела к небольшой аккуратной хижине, стоявшей на другом краю опушки, возле темной стены леса. Где-то рядом взвыл очокоч.
- Спокойно, - задыхаясь, произнес Ваадж. - Они не подойдут, боятся. Смотрите.
Зезва взглянул туда, куда указывал чародей. Над крышей хижины, вокруг дымящейся трубы, металось в лунном свете не меньше десятка али. Они кричали. Зезве почудилось в их крике что-то удивительно человеческое, тоскливое.
- Они кричат от боли, - сказал Ваадж, присматриваясь куда-то.
- От боли? - переспросил Зезва. - Злые духи али чувствуют боль?
- Эти злые духи пришли нам на помощь в лесу, если ты запамятовал. А насчет боли... Они есть сущности потусторонние, но почему, скажи мне ради бога, все люди воображают, что существам Грани недоступно чувствовать боль? Ах, дуб святой!