Аинэ казалось, что она умирает. Ничего вокруг, лишь оглушительный гул голосов. Ничего не разобрать…В груди тяжесть, трудно дышать…Мама, мамочка, помоги…
- Доченька, - услышала девушка. Не веря, посмотрела невидящими глазами. Только яркий свет вокруг, от которого больно…Это не мама, нет. Мама умерла. И отец тоже умер. Страшный сон…
- Аинэ, вернись, - звал тот же голос, что назвал ее дочерью. – Девочка моя, откройся мне, пожалуйста, борись, не дай ЕЙ победить тебя…
Ей? Кому это ей?
- Открой глаза! – шепчет голос.
Аинэ застонала.
- Ничего не видно, - прошептала она. – Больно, мамочка, больно…
- Вот так, родная, - ласковый голос звучал уже громче.
Девушка закричала от нестерпимой боли, чувствуя, как что-то страшное и далекое, но в то же время чудовищно сильное стиснуло ей грудь железными клещами… Далекий страшный голос. Голос стужи и шелеста не хотел отпускать добычу.
Йиля закричала. Громкий, яростный крик разъяренного зверя поверг в ужас Зезву и его гостей. Во дворе замерли на месте эры, сжимая вспотевшими ладонями колья и вилы. Хольга запричитала. Назар прикрикнул на женщину, нахмурился. Нечего тут ор орать! Хозяйка страховидла изводит, поможи ей Ормаз!
- Зезва, что стоишь, как столб, курвова могила?! – выкрикнула Йиля, яростно вращая глазами. – Помоги же, сопляк, ну?!
Зезва опомнился, подскочил, упал на колени, подхватывая тело Аинэ. Голова девушки безвольно болталась. Длинные волосы стелились по полу. Споткнувшись и едва не упав, подбежал отец Кондрат, засуетился рядом, поддерживая голову Аинэ. Каспер закрыл лицо руками, приходя в себя. Ваадж утирался собственной шляпой, глуповато улыбаясь. Лайимар отползла к стене. Губы великанши дрожали, ручьи пота стекали со лба. Ныряльщик взглянул было на нее, но Йиля слабо улыбнулась, подняв руку. Оперлась о локоть, стала массировать себе висок.
- Каспер, сынок, беги скорее на двор, скажи, чтоб седлали мне коня… И пусть Кюрш с еще несколькими эрами собираются в путь. Небольшая поездка. Закрой рот, Зезва, ты останешься с ней… Господин чародей, ты составишь мне компанию в ночной прогулке? Благодарю. Мы должны спешить, пока она не пришла в себя. Нет, не эта девушка. Кое-кто другой. До утра, думаю, успеем добраться. Вы же знаете корчму на перекрестье трактов? Отлично. А, Хольга, ты здесь, милая. Живо, готовь кровать для нашей гостьи. Не дрожи, с ней все будет хорошо. Вайна не вернется. Если медиуму удается изгнать из себя Грань, то он больше не годится… Медиум не годится…
- Тетя Йиля, - запротестовал Зезва, - почему ты не хочешь меня взять с собой?
- Потому что толку от тебя будет, как от арбалета на рыбалке… Помоги мне подняться. И вообще, когда ты брился в последний раз? Клянусь Мирозданием, ты похож на дэва.
Преподобный Басили задумчиво жевал травинку, разглядывая собеседника. Его люди прятались в чаще, держа чужаков на прицеле. Один только Карлей по кличке Смерть стоял рядом. Скуластое лицо Карлея словно каменное, мускулистые ноги широко расставлены, рука покоится на рукояти меча. Прямые черные волосы красиво спадают на плечи. И взгляд синих глаз. Если в пустоте есть ужас и погибель, то взгляд Карлея Смерти был именно таким. Пустота смерти. Иногда Басили поражался невозмутимости многолетнего помощника. Словно не было долгих лет гниения в Синей Скале. Будто не было драматичного побега, когда они, облапошив начальника тюрьмы Эниоха, вырвались, наконец, на свободу. Свобода. Сладкое слово. От него словно музыка в ушах. Басили улыбнулся краешком губ, выплюнул травинку. Дождь капал на его соломенные волосы, но бывший Верховный Следящий и Воин Ормаза так и не накинул капюшон. Капли стекали по недавно остриженной бороде, прыгали на черный камзол, где частью растворялись в материи, а частью оставались блестеть на темном нагруднике.
Тот, кто находился перед Преподобным, нетерпеливо бил плетью по грязному сапогу. В его глазах Басили не увидел даже капли симпатии, наоборот, открытая неприязнь сквозила во всем облике обладателя нечищеных сапог. Так дворовой пес смотрит на соседскую собаку. Напасть нельзя, хотя так хочется вцепиться в глотку, почувствовать вкус крови врага. И рвать, рвать на части. Басили усмехнулся. Он много раз видел подобные взгляды. Достаточно долго для того, чтобы они начали его забавлять.