- Красивый дом, - вдруг сказала она, когда они шли через сад. Земля была усеяна персиками и корольками. – У нас тоже почти такой же был… Сколько дождь посбивал! Соберут ведь? А то столько добра пропадет.
- Соберут, Аинэ, - отозвался Зезва. – Красивое…кхм… имя у тебя. Ты откуда? Из-за Хребта?
- Нет, - мотнула головой Аинэ, но тут же охнула, приложила ладонь ко лбу. – Все в порядке….просто голова закружилась. Нет, из Даугрема.
- Даугрем? – поразился Зезва, останавливаясь. – Душевное тевадство? Но как же ты очутилась здесь, в центральном Мзуме?
Аинэ молчала. Облокотилась о ствол персика, отпустила руку Зезвы, прикусила губу и подняла с земли мокрый персик. Выпрямилась и едва не упала, в последний момент схватившись за руку порядком всполошившегося кавалера.
- Что ты делаешь, Аинэ?! Почему не попросила меня…
- Хотела сама, - прошептала девушка, отдышавшись. Приблизила персик к глазам, улыбнулась. – Такие же папа выращивал.
Ныряльщик промолчал. Первоначальное раздражение постепенно улеглось.
- Я не… - смущенная улыбка тронула губы Аинэ. – Хотела сказать, как я благодарна госпоже Йиле за…за спасение. Она дважды спасла меня.
Зезва посмотрел в глаза цвета морской волны и поймал себя на мысли, что глупо улыбается, словно мальчишка. Он тут же насупился, стараясь не замечать слабой улыбки Аинэ, от которой не ускользнули эти перемены. Ныряльщик забросил косичку за спину и поскреб подбородок. Курвова могила, и вправду не помешало бы побриться.
- Тетя все мне рассказала, - кашлянул Зезва, помолчав. - И я не… Извини, что затронул эту тему.
- Ничего, - проговорила Аинэ, вертя персик в руке.
- В Даугреме у тебя остались родичи?
- Да… Дядя и тетя. Два двоюродных брата. Правда, они живут возле самой элигерской границы. В Заре… Такая деревня есть у нас, Заря называется. Там действительно красивые восходы.
Зезва многозначительно засопел и снова принялся теребить косичку. Аинэ некоторое время наблюдала за ним и вдруг отчетливо произнесла:
- Это я хотела извиниться, рыцарь.
- Ты? – удивился Зезва, поворачиваясь.
- За то, что навела на тебя кудиан-ведьму… Постой, - возразила Аинэ собравшемуся возразить Зезве. - Я читала про них…
- Читала? – раскрыл глаза Ныряльщик.
Аинэ сжала персик так, что сок потек по пальцам. Девушка с неким удивлением смотрела, как летят вниз сахарные липкие капли.
- Отец мой, сын купца, много лет служил гамгеоном, а до этого воевал вместе с королем Роином с мятежниками на юге. Дослужился до рыцарского звания и чина командора артиллерии. Баллистами командовал. Да, да, рыцарь, я не простолюдинка…
Зезва снова ничего не ответил. Аинэ чуть сжала его локоть в знак признательности. Он умеет слушать, подумалось ей. И не высокомерен. Немного странно для благородного. Голова опять закружилась, и девушка закрыла глаза.
- Они пришли рано утром, - не открывая глаз, неожиданно сказала Аинэ. – Наш дом на окраине села. Мы были единственной мзумской семьей во всей деревне. Остальные – рмены и элигерцы. Может, три-четыре дыма душевников. Утром отправилась в лес, собрать трав – маме на отвар от головной боли…Это и спасло мне жизнь, в конце концов.
- Душевники? – спросил Зезва.
Аинэ подняла на него глаза цветы волны. Губы девушки дрогнули.
- Не из нашей деревни. Несколько барадов с ними…
- Барады, - нахмурился Ныряльщик. Вот и подтверждаются сведения гамгеона Антана! Воины родственного душевникам племени переходят границу. И элигерцы пропускают их.
- Да… Я спряталась за деревьями. Мама кричала…А соседи – никто не пришел на помощь, никто, Зезва! Лишь следили из-за приоткрытых дверей и ставней. Папа сражался, он хороший мечник. Был…
Глаза Аинэ заполнились слезами, но девушка упрямо поджала губы, отвернулась.
- Они орали, что мы погань мзумская, что захватили их землю…Но как же так? Это наша земля, наша. Семья моя живет возле Даугрема испокон веков…Я потом очнулась в лесу. Не помню, как я упала… Папа лежит в луже крови и мама…мама… Там был один человек, он все время хохотал. У него обвислые усы такие, рыжие…
Зезва не успел ответить, потому что Аинэ не выдержала и с громким плачем уткнулась ему в плечо. Ныряльщик осторожно гладил плечо девушки. А та рыдала, больно вцепившись пальцами ему в плечо.
- Почему я рассказываю тебе все это… дура, просто глупышка…
Зезва и в этот раз не проронил ни слова. Он вдруг вспомнил, как в далеком детстве слышал тихий плач тети Йили. Тогда он никак не мог понять, почему могучая лайимар, всесильная великанша лайимар, способная излечить любую болезнь и обладающая огромной силой, почему она плачет поздними вечерами, повторяя чьи-то имена на незнакомом древнем языке.