- Нет, я - странствующий монах, иду по миру аки странник Дейлы... - монах сложил руки на необъятном животе, кротко приподнял брови. - Ибо лишь в странствиях смиренных обретешь ты смысл жития, и Дейла учит, что...
- Хвала Дейле, - прервал монаха Зезва. - Попробую воссоздать ситуацию - ты шел мимо, а эти разбойники напали на телегу, в которой...
Зезва хмыкнул и присел на корточки.
- Вылезайте, - улыбнулся он. - Нечего бояться.
Из-под телеги вылезло два мальчика. Одному было лет двенадцать, второй казался младше на три-четыре года. Дети испуганно таращились на Зезву. Оба мальчика щеголяли довольно опрятными одеждами и длинными светлыми волосами.
- Как твое имя, незнакомец? - поинтересовался монах, подходя ближе.
- Зезва, - не оборачиваясь, представился Ныряльщик. - А тебя как звать-величать, отче?
- Я - брат Кондрат, старший колокольничий из Храма Дейлы Разящей, что в Орешнике. Странствующий инок.
- Очень приятно. Ну-с, теперь вы, молодые люди, - прищурился Зезва. - Отвечайте, кто вы, откуда, куда едете, почему одни на дороге, без взрослых.
Мальчики переглянулись. Старший робко взглянул сначала на хмурящегося Зезву, затем на отца Кондрата.
Толстик уже вовсю общался с лошадками, оживленно их обнюхивая.
- Толстик, это мерины! Тебе здесь ничего не светит.
Дети снова переглянулись.
- Меня зовут Сандр, - представился паренек постарше. - А это мой младший сводный брат Евген.
- Шдравштвуйте, - отчаянно шепелявя, прошептал Евген.
- Ага, значит, Сандр и Евген, - протянул отец Кондрат. - Где же родители ваши? Почему на вас напали эти нечестивцы? Или у вас в телеге золото да самоцветы? Отвечайте же, дети мои, не томите душу.
- Мы не шнаем, - еще тише ответил Евген, - напали на наш и вше...
- Евген, помолчи! - Сандр толкнул брата локтем. - Мы с дома сбежали.
- Ну, это понятно, - улыбнулся Зезва, кладя ладонь на рукоять меча. Через мгновенье он замер и перевел взгляд на ножны. Мелкая вибрация меча Вааджа заставила его осторожно вытащить лезвие. Мальчики попятились.
- Что ты делаешь, сын мой? - поразился отец Кондрат, закрывая детей своей внушительной фигурой. - На солнце перегрелся? Спрячь меч!
Отвернувшись, Зезва смотрел на светящееся синим цветом острие. Но меч Вааджа светится не весь, а как бы нехотя, словно рядом не страховидл, а... Зезва резко вложил оружие в ножны и повернулся.
- Не бойтесь, ребята, - улыбнулся он. - Я просто проверял, нет ли грязи на лезвии. Я ж в бою был только что!
Дети робко заулыбались и доверчиво вложили ладошки в широченные ручищи отца Кондрата.
- Ну вот, - загудел тот, все еще неодобрительно поглядывая на Зезву, - вот и подружились, значит! А теперь вы все-таки расскажете, что же с вами приключилось...
Зезва подкинул пару веток в костер, передернул плечами. Ночью уже прохладно: чувствуется приближение осени. Сандр и Евген, прижавшись друг к дружке, спали рядом, заботливо прикрытые запасным плащом отца Кондрата. Сам святой отец сидел напротив Зезвы с кружкой травяного настоя в руках. Время от времени он прикладывался к напитку, поглядывая на Зезву. Ныряльщик взглянул на монаха исподлобья. Вздрогнул от шороха, огляделся.
- Все спокойно, сын мой, - улыбнулся брат Кондрат. - Это полевая мышь шуршит в траве.
Они расположились на ночлег недалеко от дороги, в маленькой рощице, что вплотную подходила к тракту. Рядом с двумя по-прежнему спокойными, как удавы меринами, щипал траву Толстик. Мерины его, конечно же, не интересовали. Вздохнул во сне один из мальчиков: Евген. Зезва медленно положил ножны на колени, осторожно вытащил меч Вааджа. Монах широко раскрыл глаза.
- Да освятит наш путь Светлоокая Дейла! - прошептал отец Кондрат. - Что это такое?
- Меч.
- Вижу, что не задница, сын мой! Почему лезвие светится синим огнем? Ты чародей?
Зезва хмыкнул, заметив, как брат Кондрат решительно придвинул к себе свою дубину.
- Нет, отче, не чародей. Отложи свою палку, она тебе не понадобится. Я вовсе не собираюсь нападать на тебя или творить колдовство.
- Так кто ты такой на самом деле?
- Зезва по прозвищу Ныряльщик.
Отец Кондрат стиснул дубинку так, что побелели пальцы. Зезва поворошил угли. Взметнулась целая буря искр.
- Не ты ли, - медленно проговорил монах, - не ты ли тот самый ходок за Грань, к демонам?
- Я, - вздохнул Зезва.
Отец Кондрат некоторое время молчал, поглаживая дубину.
- Зачем же ты назвал свое полное имя, сын мой? - спросил, наконец, монах. - Мне, первому встречному.
Действительно, зачем? Зезва устало потер переносицу.