- Джуджи, - ахнул брат Кондрат, оборачиваясь на телегу. Евген и Сандр послушно сидели спинами к клену, держа тряпки у носа. - Кто ж это так с ними, а?
Зезва не ответил. Посиневшие трупы тихо покачивались на несильном ветерке. Отец Кондрат присмотрелся и снова ахнул.
Двое из мертвых джуджей были взрослые карлы с длинными рыжеватыми бородами. Богато и красочно одетые, правда без сапог и с вывернутыми карманами. Третий джуджа был ребенком. Мальчиком-джуджей лет десяти.
- Ах, подонки, - дрожащим голосом проговорил монах. - Зезва, это же дитё, клянусь ликом Ормаза! Да что же это творится?! Куда смотрит Дейла?
- Наверное, боги в это время обедали, - мрачно ответил Зезва, вытаскивая меч.
- Не богохульствуй! Не время для шуток, сын мой!
- А я и не шучу, отче, - с этими словами Зезва рубанул мечом по веревке. Первый труп свалился в траву. За ним последовали остальные.
- Скажи мальчикам, чтобы сидели тихо, брат Кондрат. Лопаты у нас нет. Придется ножами и мечом могилы рыть.
- Да, Ныряльщик...
Они работали долго, ожесточенно рыли землю, которая, к счастью, оказалась рыхлой и легко поддавалась. Отец Кондрат скинул рясу, оставшись в синих шароварах и вышитой крестьянской рубашке. Зезва разделся по пояс и копал, хмурясь и что-то бормоча под нос.
- Не иначе, на бедняг разбойники напали, - сказал брат Кондрат, оглядываясь на телегу. Сандр и Евген недавно уснули, разморенные солнцем и дорогой. - Как думаешь, сын мой?
- Разбойники просто грабят, - возразил Зезва. - Зачем им было вешать джуджей, да еще и ребенка вместе со взрослыми.
- Так кто же это мог быть?
- Не знаю, отче...
- Может, они сопротивлялись.
- Возможно. Но все равно, бандиты не стали бы убивать их почем зря. Зачем? Судя по одежде, это мзумские синие джуджи. А Ламира издала указ, дающий им те же права, что и людям.
Отец Кондрат покачал головой.
- Многие до сих пор ненавидят карлов, Зезва. Правда, побаиваются. Если джуджи вытаскивают оружие, то горе обидевшему их! Но ведь это не горные джуджи из Принципата Джув! Городские купцы, синие джуджи! Убийцы сильно рискуют.
- Рискуют? - усмехнулся Зезва. - Как и твои соседи, что не хотели избитым карлам стакан воды подать, а, отче?
Отец Кондрат насупился и ничего не ответил.
Зезва и отец Кондрат уложили троих джуджей в братскую могилу. Брат Кондрат, бормоча молитву, положил на грудь каждого карла по полевому цветку. Они закидали последнее пристанище джуджей землей, а сверху водрузили большой камень, найденный неподалеку. Отец Кондрат позвал проснувшихся детей. Сандр и Евген осторожно подошли к могиле, вопросительно поглядывая на взрослых. Зезва мягко попросил мальчиков нарвать еще цветов. Когда просьба была выполнена, и могильный камень украсился большой охапкой цветов, брат Кондрат стал на колени и принялся нараспев читать молитву.
О, Дейла, что очами смотрит,
На мир, полный злобы и мрака,
Дай нам надежду и ветер,
Ветер, чтоб боль унести!
Светлоокая Матерь-Богиня,
Что в лесу древнем живет,
Дай же нам силы и веры,
Боль наших душ заглушить.
Идут к тебе души невинных,
Тех, кого Смерть к себе призвала,
Дай же им покоя, о, Матерь-Богиня!
Души невинные ты прими...
Зезва резко обернулся на шорох. Он услышал свист. Прямо перед ним, выйдя из-за дерева, стоял высокий человек с самострелом в руках. Зезве почудилось, что время замедлило свой ход. А как иначе объяснить то, что он отчетливо видел болт, словно зависший в воздухе, медленно, но неуловимо летящий прямо ему в грудь? Из-за телеги выглянул Евген. Зезва вздохнул. Время снова понеслось со своей обычной скоростью. Зезва готов был поклясться, что арбалетный болт просто упал к его ногам, словно наткнувшись в воздухе на какое-то невидимое препятствие.
- Дети, прячьтесь! - брат Кондрат выхватил дубину и бросился к Зезве.
Арбалетчик выругался и вытащил новый болт. Зезва видел его кривящиеся в ухмылке губы. Раздались голоса, и со всех сторон их обступили вооруженные люди, не меньше двадцати, в латах и шлемах. Зезва заметил изображения снежного барса на плащах.
- Овсянники, - пробормотал он сквозь зубы. - Разбойничий отряд, перешли границу...
Зезва выхватил меч и выставил его вперед. Против арбалетов не поможет, подумалось ему. Странно, но он чувствовал лишь злость. Рядом засопел отец Кондрат. Монах яростно завертел дубиной над головой.
Овсянники вскинули арбалеты. Зезва поднял меч и с громким криком бросился вперед. Помирать, так с серенадой! За ним затопал брат Кондрат, рассекая воздух своей дубиной.