- Святой дуб, вот это красавица!
Вож Красень, гамгеон Цума и наместник Душевного тевадства, не сводил глаз с красавицы-эрки, что проходила мимо, опустив глаза. Он восхищенно поцокал языком, затем повернулся к сопровождающим.
- Кто такая, из какого рода?
- Простолюдинка, светлейший!
- Вижу, что не королева Ламира, дурень! Душевница? Судя по накидке - замужем.
- Нет, светлейший, чистокровная мзумка! Взгляни на вышивку платья.
- Ага... - Красень проводил взглядом стройную черноволосую девушку, задумчиво поджал губы. - Узнать про нее все, кто муж, чем занимается, где живут, есть ли дети.
- Будет исполнено, светлейший гамгеон!
Красень еще раз плотоядно взглянул в сторону удаляющейся эрки, затем вздохнул и ткнул тростью в спину возницы - толстого бородача в зеленом плаще и такого же цвета шароварах. Задремавший было толстяк вздрогнул, и повозка гамгеона двинулась дальше по улицам Цума, столицы Душевного тевадства. Двойка элигерских коней-тяжеловозов степенно ступала по плохонькой каменной мостовой, возница в зеленых шароварах причмокивал и помахивал кнутом, а конные Телохранители сонно покачивались в седлах вокруг повозки. Впрочем, их сонливость была мнимой, и немногочисленные прохожие, что встречались в это раннее утро на улицах Цума, с опаской жались к стенам и заборам. Ну их, в дуб, этих Телохранителей, опасные люди.
Красень зевнул, устраиваясь поудобнее в подушках. Ночка выдалась славной, посол Элигера не обманул, погуляли славно. И главное, за счет их императора, ха! Тут мысли гамгеона снова обратились к прекрасной незнакомке, и Вож Красень блаженно заурчал, поглаживая свой немаленький живот. Затем погляделся в зеркальце, выдернул волосок из носа, подправил ладонью напомаженные черные волосы, закрутил кверху кончик бородки, и, удовлетворенно хмыкнув, спрятал зеркальце. Хороша эрка, ах, как хороша... И, главное, солнечница, мзумка! Впрочем, что тут удивительного. Разве у душевников есть красивые женщины?
С этими мыслями гамгеон и задремал под покачивание повозки и тяжелую поступь элигерских тяжеловозов. Во сне он видел обнаженную молодую простолюдинку.
Поздним вечером, из леса на центральный тракт, ведущий в столицу Душевного тевадства, город Цум, выехала длинная вереница торгового каравана. Громоздкие телеги с товарами и купцами охраняли мзумские лучники. По бокам гарцевали легковооруженные рменские всадники, внимательно изучавшие окрестности, и особенно многочисленные камни, которыми была усеяна равнина, через которую держал путь караван. Командир наемников, сухопарый старый солнечник, нервничал. Купцы, в основном душевники, не захотели оставаться на ночь в лесу, разбив лагерь и выставив охрану. Они требовали до темноты добраться до Мчера, крупного города на берегу Темного моря. Командир наемников спорил, убеждал, но тщетно: купцы были непреклонны. Они и так опаздывают в Цум, а конкуренты не спят! Да и время такое: скоро винный месяц, а они все еще в пути, вместо того, чтобы торговать на базарах Цума! Нет, Священный Дуб свидетель, медлить нельзя!
Командир немников мрачно усмехнулся в бороду и призвал к себе главного над лучниками, тоже солнечника.
- Эти проклятые душевники, дуб им в зад, никак не успокоятся, - проворчал он, вглядываясь в чернеющую полосу леса. - Торговля у них простаивает, как же.
- Клянусь Дейлой, ты прав, Сарен! - подхватил главный лучник, коренастый ветеран с изуродованным шрамами лицом. - У ребят так и чешутся руки всадить им по стреле в жирные брюха! Еще и рменов призвали, тьфу! Что ж эта делается-та, начальник? На мзумской земле хозяйничают инородцы?!
- Душевники считают, что это их земля, - усмехнулся командир наемников. - Так что с тобой согласятся не все жители Душевного тевадства, главный над лучниками Хотанг!