Снежный Вихрь стоял, понурившись, возле маленького холмика, высившегося немного поодаль от человековского кладбища Мзума. Опустился на колено, положил ладонь на холодную землю.
- Отец…прости, что не сумел отомстить за твою смерть. Но твой убийца мертв. Если ты уже встретил его, будь милосердным – он страдал перед смертью. Доверил мне, – рвахел помолчал. – Доверил тайну. Страшную тайну. Что мне делать с ней, отец?
Шорох заставил рвахела обернуться. Он схватился за ножи, но тут же расслабился.
Девочка-простолюдинка лет восьми рассматривала его, чуть раскрыв рот. В руках она держала несколько высохших роз – такие часто хранят дети, пряча у себя летние цветы, словно воспоминание о ласковом солнце.
- А мама говорит, - улыбнулась девочка, - что только я на могилку прихожу. А вот и не только я! Я знала, знала!
- На могилку, - повторил Снеж, улыбнувшись. Он был под иллюзией, и человековский ребенок видел перед собой почтенного купца в чуть запыленном плаще.
- Ага, папка говорит, тута страховидла закопана! Ага.
Снежный Вихрь вздрогнул.
- Какая страховидла?
- Страховидловая страховидла, - важно объяснила девочка. Синие глаза открыто и с приязнью смотрели на Снежа. – А деда говорит, тута чуда закопали, ага. А я цветочки ношу, ага.
- Носишь цветы на могилу монстра? – тихо спросил рвахел.
- Ну-у, - сморщила лобик девочка, - а баба говорит, что ей его жалко-то, ага.
- Кого, монстра?
- Ну да. Никто к нему не ходит, ему, наверное, обидно-обидно. Вот тебе, дяденька ведь тоже стало его жалко, правда?
- Правда, - подтвердил Снеж, опуская голову.
Девочка положила высохшие розу на могилу. Шмыгнула носом.
- Ну, да свидания, дяденька. Побежала я, мама сердиться будет. Ты приходи.
- Девочка, погоди.
Ребенок обернулся, раскрыл рот от изумления. Доверчиво протянул руку, и рвахел вложил в ладошку блестящий камень.
- Вот, отнеси маме.
- Ух, ты! Это, что, брильянта?
- Нет, алмаз, - Снежный Вихрь помолчал. – Настоящий. Спасибо, что цветы носишь к…на могилку. Спасибо.
Девочка сжала камень и вдруг порывисто обняла рвахела.
- Спасибо, дяденька!
Ребенок убежал, смешно подпрыгивая. Снеж опустился рядом с могилой. Откуда-то издалека донесся странный гул. Затем снова и снова. Восьмирукий прислушался, силясь понять, что это такое.
- Поют барабаны войны.
Снежный Вихрь вскочил. Времени думать, как кто-то мог подкрасться к нему незамеченным, не было. Ножи взметнулись вверх, но рвахел тут же отступил на шаг в изумлении.
Грохот боевых барабанов приближался. Дум-дум-дум. Казалось, земля и деревья трясутся от их всепроникающего гула.
Йиля натянула капюшон, пряча лицо от налетевшего ветра. Сказала, не поворачивая головы к напряженному как струна рвахелу.
- Я знала, что найду тебя здесь, Снежный Вихрь, сын ветра и скал Хребта.
Снеж спрятал ножи. Все, кроме одного. Долго рассматривал высокую фигуру. Духи Хребта, лайимар!
- Это ты убил Данкана? – спросила лайимар.
Барабаны все ближе. Дум-дум-дум. Бьют размеренно.
- Нет, - проговорил Снежный Вихрь, - паж пал от руки элигерской Устранительницы.
- Что? – повернулась Йиля.
- Я не успел, - Снеж скрестил на груди две руки. – Опоздал.
- Откуда ты знаешь, что это была Устранительница?
- Кто еще из человеков смог бы выстоять против рвахела в открытом бою? А Данкан… Нескольким хозяевам служил, и умер, как горный тур, сорвавшийся в пропасть. Нельзя подняться на две вершины сразу. Собьет лавиной, поскользнешься над пропастью, замерзнешь насмерть.
- Но ты, - казалось, лайимар прислушивается к приближающимся барабанам, - уже пытался убить Данкана? Здесь, в столице.
- Нет.
- Нет? – воскликнула Йиля. – Но тогда…
Рвахел молчал. Он уже принял решение. Тайна, поведанная ему умирающим Данканом, останется с ним. Снежный Вихрь никому не расскажет. Высокая лайимар надеется зря. А, может, и не надеется?
Когда грохот барабанов стал оглушающим, лайимар и рвахел обратили взгляды на тракт, что шел мимо кладбища. Показались войска.
Сверкающие доспехи и тяжелая поступь. Тяжеловооруженная Махатинская пехота маршировала по дороге. Мелькали шлемы и наконечники знаменитых копий. Богато отделанные доспехи командиров и сотников переливались и сверкали. Бороды и усы, сосредоточенные мрачные лица. Ветераны, сливки армии королевства Мзум. Земля содрогалась под их шагами. Грохотали барабаны.
- Барабаны войны, - повторила Йиля. Снеж молчал.
Грохот барабанов неожиданно прекратился, и некоторое время солдаты молча печатали шаг, не обращая внимания на пыль. Затем сержант зычно рыкнул:
- Песню, вашу мать, ха!
Миг тишины, а потом махатинцы грянули:
Эй, сыграй же, чтобы сабли в ножнах не скучали,
Пусть пылают и сверкают в битве лютой!
Слава Мзуму, Королевству Солнца,
Нашей родине любимой слава!!
Вступили барабаны, потише. И флейта. Йиля опустила голову.
Эй, сыграй же, спой нам песню славных предков,
Ту, что пел отец мой перед битвой!
Так сыграй же лучше гимн победы,
Гордый клич героев ястребиный!!
Сто раз в сердце пусть меня ножом ударят,
Сто моих улыбок враг проклятый пусть увидит!
Не устану Мзум родной любить я,
Смерть приму с усмешкой, сын Солнца верный!!
Снежный Вихрь увидел, что могучая лайимар громко шепчет. Прислушался и благодаря своему острому слуху услышал непонятные слова на древнем языке. Йиля заметила этот взгляд, но продолжала повторять имена своих родных. Тех, кто ушел навсегда.
- Вы, те, кто сейчас не со мной, - губы Йили шептали, словно пели вместе с солдатами. – Ушедшие за грань и мрак небытия. Айель, Ройени, Нйени, детки мои родненькие, Йиай, муж мой, родители мои любимые и почитаемые… услышьте мой голос… Каждый день я говорю с вами, я, последняя из тех… Вы далеко, не увижу вас больше в этом мире… Но придет время…обниму снова вас… Я, последняя из тех…
Солдаты шли дальше, и песня шла вместе с ними. Удовлетворенно похмыкивал покрытый шрамами старый сержант. Клубилась пыль и надрывалась флейта.
Эй, сыграй же, пока есть на это время,
Пока старость волком серым не пришла к нам!
Так сыграй же песню наших славных предков,
Гордых мзумских вестников победы!!
Далеко от кладбища, в королевском дворце плачет в одиночестве могущественная королева Ламира. Недописанное письмо к Данкану лежит перед ней. Рыдает у себя в комнатке горничная Дана.
Еще дальше, в рабочем кабинете, укутавшись в плед, смотрит в пылающий огонь камина Гастон Черный, глава Тени. Ноет нога, но мыслями Гастон рядом с сестрой из приюта для прокаженных. Напрасно мается за дверьми Эниох – Черный не примет его сегодня.
По истоптанной солдатскими подошвами и подковами кавалерии дороге едут четыре всадника. Впереди, оживленно беседуя, покачиваются в седлах двое: огромный монах на дюжем жеребце и худощавый юноша с большим старинным мечом на поясе. За ними – юная девушка, с улыбкой прислушивающаяся к непринужденной беседе, и то и дело прыскающая в кулачок. И позади всех, на упитанном рыжем коне – небритый рыцарь с темными волосами, заплетенными в длинную косичку. Он посматривает в сторону девушки и хмурится.
Махатинская пехота печатает шаг. Барабаны забили снова, и последние куплеты походной песни разносятся по окрестностям.
Эй, сыграй же песню рубак старых,
Волчья Голова что пел в походе!
Так сыграйте ж! Или каждый уже спился?
Иль за юбкой прячась, всех друзей в беде оставил?!
Эй, сыграй же, пока кровь кипит в нас,
Кипариса листья вниз еще не пали!
В главном храме Мзума свет сияет,
Королевство Солнца освещает!!
Продолжение следует
30 .07. 2010 - 05. 07. 2011
© Morgot Eldar