Она потянула за него, дернула сильнее - и, конечно, вся коробка полетела на пол, а вслед за ней обрушилась и сама полка, державшаяся на двух шурупах.
Мысленно послав привет Сашке, который когда-то эти шурупы и вкрутил, Анна нагнулась за курткой - и услышала за спиной тихий смешок.
Мгновенно облившись морозом, она распрямилась и шарахнулась, влепившись спиной в дверцу шкафа. В следующее мгновенье до нее дошло: телевизор!
Да, телевизор был включен, как обычно, в фоновом режиме, и там начиналось какое-то шоу. А тихий смешок был на самом деле дружным смехом зрительного зала, управляемым нажатием кнопки.
Тьфу ты.
Анна, сердясь, выключила телевизор. Наступила тишина.
И в тишине этой ей вдруг захотелось заглянуть в ту комнату. Ну просто чтобы убедиться, что все в порядке.
Все так и было, как всегда - кровать, этажерка, два стула и прикроватная тумбочка. Ковер на стене. Закрытое окно без штор. За окном совсем стемнело.
Ладно. Чем раньше она выйдет, тем раньше вернется.
Свет она гасить не стала. Сунула в карман кошелек, схватила ключи. И когда закрывала входную дверь, очень торопилась.
Холодно, холодно, как же холодно. Тело дрожит, ему не хватает тепла, куртка никак не нагреется, ноги в кроссовках стынут... и надо было надеть хоть шапочку на короткую стрижку. Хоть шарфик на шею. Растяпа.
В магазине она тоже не согрелась, и в темную ночь выскочила чуть ли не бегом. Скорей домой, скорей. Там одиноко, там - да, страшно, что уж скрывать - но там хотя бы можно согреть чай. Хотя бы включить телевизор. Хотя бы перестать дрожать.
И плевать, что там нет Сашки.
Анна подходила к дому со двора - этот путь был и длинней, и темней, чем если идти прямо по улице, но зато здесь можно было хоть немного укрыться от ветра, а то уже зубы стучали. Вон он, ее дом, вон на седьмом этаже освещенное окно бабушкиной комнаты...
И тень за окном.
Господи...
Она знала. Она всегда это знала.
...И что теперь?
Сколько она простояла без движения? Ветер совсем утих.
Анна ладонью вытерла заслезившиеся глаза. Да, вот что теперь? Как теперь? Куда теперь?
Окно по-прежнему горело во тьме, мало чем отличимое от других освещенных окон, со шторами и без штор. Никакой тени за ним не было. Да и позвольте - ее ли это окно?
Анна посчитала этажи. Вот седьмой, окно горит, тени нет. Вот шестой - окно горит. Восьмой - не горит. Соседние окна - на седьмом горит... впрочем, это, кажется, уже другой подьезд. Третий - окно горит... и двигаются тени.
Дура.
Трусливая дура. Тени испугалась.
Всю жизнь боишься тени. Потому и живешь... как тень.
А ну давай. Вперед.
Она решительно двинулась к дому.
Грохочущий старый лифт довез ее до родной площадки и встал. Анна осторожно огляделась, высунув голову, и только потом вышла. Еще два шага - и дверь.
Ну давай. Открывай.
Как же воняет в этом подъезде.
Она поднесла ключ к двери. Еще раз взяла себя в руки и вставила ключ в замочную скважину.
За дверью стоял труп. Почерневший, разлагающийся труп с открытыми мутными глазами. Труп положил темную руку на ручку двери и ждал. От него тянуло старой гнилью, и запах просачивался сквозь замочную скважину, сквозь щели между дверью и косяком. Труп ждал, подтекая на пол густой склизкой жижей. Сейчас она повернет ключ, и тогда он надавит на ручку.
Анна попятилась от двери. Перебирая руками по стенке, на дрожащих ногах она добралась до лифта и нажала кнопку, не отрывая взгляда от двери. Лифт раздвинул створки. Из него пахнуло вонью.
Анна отпрыгнула к лестнице.
Площадка шестого этажа была освещена, но ниже пролетом все погружалось в темень, и так было сколько она помнила, потому что жильцы нижних этажей никак не могли договориться насчет покупки лампочек. Мелькнула мысль позвонить в дверь и попросить помощи... остатком разума она сообразила, как это будет выглядеть. Помогите, у меня за дверью стоит труп.